— И всё же мы нашли эти сокровища, — подтверждает Гришины слова Юра.
— Иван Иванович, — пренебрежительно усмехается юноша-балагур, — похоже, ребята не совсем понимают, о чём разговор. Дети... И этим всё сказано.
— Это чёрт знает что! Мистика и только... — не слушая парня, горячится профессор. — А ну-ка, идём! Показывайте, где они, ваши сокровища! — Обернувшись к своим студентам, он приказывает: — Складывайте прямо вот здесь свои вещи и идём все вместе. — Затем, кивнув в сторону Храмовой горы, снова обращается к аргонавтам: — Надеюсь, вы не против того, чтобы мы разбили на этом плато свой лагерь?
— Нисколько! — на сей раз Гриша — одна учтивость. Однако и в этот раз он не упускает возможности ещё раз ошарашить археологов: — Это плато, кстати, мы назвали Храмовой горой, поскольку именно на нём стоял когда-то храм Посейдона.
— Ребята, у меня от вас голова уже кругом идёт! — теряет остаток своей невозмутимости профессор. — Ведите нас сперва к своей находке, а уж потом поговорим обо всём прочем. И хватит! Больше ни одного слова! Пошли! Все вместе!
— Возьмите с собой спички и фонари, если они у вас есть, — говорит Гриша. — Там темно.
...Когда студенты, а за ними и профессор выбираются наконец из пещеры на свет божий, их невозможно узнать. И не потому, что все они с ног до головы в пыли и паутине. Можно подумать, что они только что прилично гульнули, — настолько все возбуждены и одновременно ошеломлены увиденным. А больше всех — уважаемый профессор Гребешков. Он подходит то к одному студенту или студентке, то к другому и каждого просит:
— Ущипни меня! Не могу поверить, что это не сон. Да сильнее, не церемонься!
Профессора все охотно щиплют, однако он так и не может прийти окончательно в себя.
А парень в брыле, которого, как выяснилось, зовут Тимуром Иванченко и который уже успел подружиться с аргонавтами, размахивая руками, с жаром им доказывает:
— Ребята! Вы хоть понимаете, что вы тут натворили? Это же уму непостижимо: подобные находки удавалось совершить разве что Шлиману
[241], Эвансу
[242] да ещё Картеру
[243]! А тут, извините... какие-то пацаны. Ну, вы даёте! Да это же мировая сенсация!
Творцы «мировой сенсации» смущённо переступают с ноги на ногу, неловко улыбаются и краснеют. Ни одному из них ещё не приходилось находиться в центре внимания взрослых людей. А тем более быть «творцом мировой сенсации».
Лишь спустя какой-нибудь час, на протяжении которого были слышны лишь возгласы восторга, удивления и радости, археологи начинают понемногу успокаиваться.
— Ну, что ж, ребятки, — обращается профессор к героям дня. — Прежде всего, хочу поблагодарить вас от лица науки за находку и за то, что ничего не трогали, не открывали и не переворачивали. Это очень важно: прежде всё, что находится в пещере, необходимо сфотографировать и зарисовать план расположения всех предметов. Так велит археологическая наука. Ещё раз за всё спасибо! А теперь будем знакомиться. И первое, что нам хотелось бы знать: кто вы такие?
— Мы? — неуверенно пожимает плечами Лёня. — Мы аргонавты.
У профессора отвисает челюсть и начинает дёргаться веко.
— Аргонавты? Какие ещё аргонавты? Или у нас сегодня второе тысячелетие до нашей эры?
— Лодка, на которой мы сюда приплыли, называется «Арго». Вот и получается, что мы аргонавты, — объясняет Лёня. — А что тут такого?
— И в самом деле: что тут такого? — вынужден согласиться профессор Гребешков. — Одни аргонавты отыскали золотое руно, другие — сокровища храма Посейдона. Всё логично. А то я уже, признаться, начал чёрт знает что думать. Я так понимаю, — профессор по-приятельски кладёт руку на плечо Гриши, — что ты в этой команде за Ясона. Ну, а вы, — профессор взъерошивает Бондарям чёрные шевелюры, — вне всякого сомнения, братья Диоскуры.
О Ясоне новоявленные аргонавты кое-что слышали, да и то краем уха, а вот о Диоскурах слышат впервые и потому в ответ лишь смущённо усмехаются.
— И всё же, кто вы в действительности? — выспрашивает профессор. — Надо же нам как-то познакомиться.
— Этого Ясона зовут Гришей Кононенко. Он живёт на острове Кугач, на маяке. Перешёл в десятый класс бережанковской школы. А эти Диоскуры — братья Бондари, Юра и Лёня, из Каменки. Перешли в девятый класс, — на правах давнего знакомого (поскольку познакомился с ребятами почти час тому назад) представляет аргонавтов Тимур Иванченко.
— Вот теперь более-менее понятно... кто перехватил у нас славу первооткрывателей, — широко усмехается Иван Иванович. — А теперь рассказывайте, как это вам удалось.
— Если по правде, то сокровища нашли не мы, — смущается почему-то Гриша, — а Султан. Это он отыскал эту пещеру.
— Ребята, вы скоро сведёте меня с ума своими загадками, — снова горячится профессор. — У меня и так уже мозги набекрень встали. Какой султан? Откуда тут мог взяться султан? Почему, в конце концов, не хан? Час тому назад я слышал, что это вы нашли пещеру!
— Я имел в виду вот этого Султана, — Гриша показывает на прячущегося сзади пса. — Его зовут так.
— Ну, ребята... То бишь аргонавты! — сокрушенно качает головой профессор. — С вами не соскучишься. И как же он, этот ваш Султан, нашёл пещеру?
Студенты все как один скрещивают любопытные взгляды на Султане. Не привыкший к такому всенародному вниманию к своей скромной персоне, пёс смущается и снова прячется за Гришины ноги.
— Мы тут пробегали... случайно... ну, баловались... играли так, — сбивчиво объясняет Гриша. — А Султан возьми и юркни в эту дыру. Мы — за ним. Вот так и нашли...
— Жаль, Султан, что ты не гомосапиенс, — треплет пса по загривку Тимур. — А то был бы ты мировой знаменитостью.
«Мировая знаменитость», признательно лизнув за хорошие слова руку студента, снова прячется за Гришу.
— Что же, друзья, — комично вздохнув, обращается к своей команде профессор Гребешков, — обидно, конечно, что не мы стали первооткрывателями. Но ничего не поделаешь. Теперь будем думать, как все эти вещи извлечь из пещеры и переправить на материк. Думаю, придётся вызывать подмогу. И прежде всего — подрывников...
— Иван Иванович, — перебивает профессора Тимур, — а я думаю, что подрывники нам не понадобятся.
— Ну-ну! — поощряет студента профессор. — Что ты там снова придумал? Выкладывай.
