— Понятно, что через такой крохотный лаз все эти статуи попасть в пещеру не могли. Следовательно, когда-то вход в пещеру был значительно большим. Вероятно, перетащив храмовые сокровища в пещеру, жрецы завалили вход глыбой и засыпали всё землей. Возможно, даже дёрном укрыли. Нам остаётся определить, где глыба, и сдвинуть её с места. Надо внимательнее осмотреть пещеру изнутри.
— Молодец, Тимур! — жмёт руку студенту профессор. — У тебя на плечах не голова, а целая Академия наук. Если так, то сейчас идём обустраивать наш лагерь, а завтра с утра — за работу. Ну, а вы, казаки, — поворачивается Иван Иванович к мальчишкам, — то бишь аргонавты, пристаёте к нашей компании? Будем вместе добывать сокровища или у вас другие планы?
— Если принимаете в свою команду, то мы, конечно, остаёмся, — отвечает за всех Гриша. — Будем вместе...
— Где же вы всё-таки живёте? — интересуется Жора.
— Живём в «пятизвёздочном отеле». Хотите посмотреть — идём. Это недалеко.
Уже на следующий день при более тщательном осмотре пещеры выяснилось, что Тимур Иванченко был прав: вход в пещеру и в самом деле был намного большим, но жрецы завалили его тяжёлой каменной глыбой. Она хорошо была видна изнутри. Общими усилиями глыбу удалось сдвинуть с места и откатить в сторону. А вот вынести из пещеры всё, что в ней находилось, оказалось делом непростым. Пришлось всё-таки вызывать подмогу. Эта работа затянулась на месяц. Заканчивали её уже без аргонавтов: приближалось первое сентября, и им пришлось возвращаться домой.
А МОГЛИ БЫ И СУЛТАНА ВСПОМНИТЬ...
Прошёл год.
В солнечный погожий августовский день на одной из тихих улочек областного центра перед фасадом большого старинного дворца со стройными колоннами, затейливыми капителями и мастерски исполненным барельефом, который изображает битву греков с амазонками, останавливаются трое подростков. Только внимательно присмотревшись, можно узнать в них бывших аргонавтов Гришу Кононенко и братьев Юру и Лёню Бондарей. За год они заметно подросли, стали шире в плечах, подтянулись, возмужали. Даже как бы солиднее стали. Конечно же, некоторую солидность им придаёт и одежда: старательно выглаженные брюки и тенниски — белоснежные на Юре и Лёне и голубая на Грише.
— Ну, вот, кажется, мы и пришли... — взмахнув рукой в сторону фронтона с амазонками, под которым протянулся ряд больших бронзовых букв «Областной историко-краеведческий музей», говорит он. — Ну, так что, аргонавты, вперёд?
— Страшновато, — сознаётся Юра. — Увидеть вот так сразу всё...
— Ерунда! — Гриша решительно берётся за ручку больших массивных дверей из тёмного морёного дуба и не без усилия открывает их. — За мной!
Ребята покупают в кассе билеты и, осмотревшись, направляются к двери, на которой висит табличка с надписью «Начало осмотра».
— Может, сразу пойдём в наш зал? — предлагает Лёня. — А уж потом осмотрим остальной музей?
— А что, можно. Почему бы и нет, — соглашается Гриша и, повернувшись к кассирше, спрашивает: — Тётенька, а как нам попасть в «Храм Посейдона»?
— Теперь всем подавай только «Храм Посейдона»! Будто у нас других экспозиций нет, — бубнит под нос кассирша. Вслух отвечает: — Подниметесь по парадной лестнице — она перед вами — на второй этаж, свернёте налево и в конце коридора увидите свой «Храм Посейдона».
— Откуда ей известно, что это наш храм? — недоумевает Юра.
В конце широкого коридора ребята ещё издали видят большую резную дверь, над которой красуется надпись большими позолоченными буквами в древнегреческом стиле:
ХРАМ ПОСЕЙДОНА
Бывшие аргонавты робко заходят в зал и, поражённые увиденным, застывают у дверей.
Посреди квадратного зала, едва не касаясь потолка своей пышной шевелюрой и держа в отведённой в сторону правой руке трезубец, на гранитном постаменте во всём своём величии стоит могучий и грозный бог морей и океанов Посейдон. Бог смотрит поверх голов мальчишек властно и сурово. Он словно требует от них почтения и покорности. При виде грозного бога на спинах ребят появляются мурашки.
— Так вот он какой, этот Посейдон... — громко шепчет поражённый Юра. — Вот уж, действительно, бог!
— А там, в пещере, он вовсе не казался таким величественным и суровым, — замечает Лёня.
— Сравнил! — хмыкает Гриша. — В пещере он лежал на земле, грязный, покрытый пылью. А тут его очистили, отмыли... и вот...
Не успевают ребята обменяться впечатлениями, как в зал заходит группа посетителей во главе с экскурсоводом — строгой с виду молодой женщиной, половину лица которой закрывают большие роговые очки.
Чтобы послушать её рассказ, друзья подходят поближе к толпе экскурсантов.
Привычным движением руки экскурсовод поправляет очки, кашляет в кулачок и начинает рассказывать:
— Мы находимся в зале, который, как вы видели при входе, называется «Храм Посейдона». Называется зал так потому, что экспонаты, которые вы здесь видите, больше двух тысяч лет назад украшали храм древнегреческого повелителя морей бога Посейдона на острове Кермек. Древние греки называли этот остров Киос. Расположение экспонатов в зале воспроизводит — приблизительно, конечно, — внутренний вид храма тех далёких времён. Центральное место в зале принадлежало, естественно, статуе самого Посейдона. Это чудесное, я бы сказала, гениальное произведение искусства, по глубокому убеждению знатоков, создал великий античный скульптор Пракситель, который жил и работал в Афинах в четвёртом столетии до нашей эры. Он является автором таких всемирно известных шедевров, как «Гермес с младенцем Дионисом», «Отдыхающий Сатир
[244]», «Афродита Книдская», которые сегодня украшают лучшие музеи мира. Пракситель был самым выдающимся мастером резца эпохи поздней классики античного изобразительного искусства. Теперь и наш музей имеет все основания гордиться тем, что в его экспозиции имеются творения этого гениального грека. Вне всякого сомнения, искусному резцу Праксителя принадлежит и статуя супруги Посейдона, прекрасной Амфитриты. В отличие от своего мужа, бога могучего и сурового, Амфитрита изображена не величавой богиней, а скорее обычной земной женщиной, нежной, чувственной, мечтательной. Вся её фигура — это прежде всего олицетворение женственности. А вот скульптурные изображения нереид
[245] и дельфинов, которые были постоянными спутниками Посейдона, созданы, вероятнее всего, учениками Праксителя. Хотя и их можно с полным правом отнести к категории высокохудожественных произведений искусства. Где были созданы эти шедевры — в Афинах, родном городе Праксителя, или непосредственно здесь, на Киосе, — сказать трудно. Не исключено, что прославленный скульптор побывал со своими учениками в наших благословенных краях.
