Это меня сразу напрягло. Я представлял своего тестя человеком сильным и твердым — каким еще мог быть Стрелок девятого разряда, прокачавший свою младшую дочку до такого же уровня к девятнадцати годам? И вдруг евнухи. То самое сословие, которое стало главной причиной упадка Хань, превратившее некогда огромную и сильную страну в воюющие друг с другом провинции. Если они у него во дворе рулят, как это было у покойного ныне императора, то, может, ну нафиг такого союзника?
А еще при взгляде на них мне подумалось, что я уделял преступно мало внимания рассказам о жизни владетелей более высокого уровня. Мне предстояло войти в эту лигу, если я хочу прожить дольше одного года, а там, судя по всему, совсем другие правила и обычаи.
— Молодой Вэнь Тай!
От богато украшенного одноосного возка в мою сторону шагал мужчина. Пожилой, лет пятидесяти, а то и старше, по китайцам сложно судить. Одетый в тончайшей ткани красный халат поверх дорожного платья, с черными волосами, небрежно собранными на макушке белой каменной спицей, и с выражением искренней радости на круглом, похожем чем-то на кошачье лице.
Судя по всему, это был сам Чэн Шу. Мне его описывали, даже рисунки показывали, но они с реальностью имели очень мало общего. Там был витязь в доспехе и шлеме или сановник в затейливой шапочке с висюльками, этот же больше походил на преуспевающего торговца, сибарита и бабника.
Разбегающиеся перед ним евнухи тоже подтверждали, что передо мной сам владетель южных земель и мой тесть. К тому же он обратился ко мне «молодой Вэнь», а не «стратег» или «хоу». То есть определенный уровень доверительности с одновременным подчеркиванием разницы в возрасте. Почти по-родственному, но с четким определением границ. Кто, кроме Чэна Шу, мог так сказать?
— Дядя Чэн Шу! — отозвался я, улыбнулся как можно шире и пошел к нему навстречу, раскинув руки, словно собирался заключить гостя в объятия.
Ну а что? Он сам тон задал! Я говорю еще плохо, но нюансы обращения понимаю нормально. Вот если бы он назвал меня «молодым господином», я бы руками тут не махал, а сразу почтительно поклонился. Впрочем, я и так это сделал, но уже на более близкой дистанции и не так низко. Все равно обнимать незнакомого человека не стал бы.
— Как вы доехали, дядя? Не была ли дорога беспокойной?
Понятное дело, что так гладко приветствие звучало только у меня в голове. На деле же я выдал: «Как дорога, дядя? Не случилось ничего?»
— Дочь писала мне, что ты получил рану в сражении с генералом Юн Вэйдуном, молодой Вэнь. И почти утратил возможность говорить. Рад, что ты поправляешься.
Это он так одновременно подчеркнул, что мои слова понял, но было это нелегко.
— Я еще молод, дядя. — Еще один короткий поклон. — Быстро поправляюсь.
Чэна Шу подхватил меня под локти, заставляя распрямиться.
— Это хорошо. Пройдемся? Пусть слуги займутся делами.
Я бросил растерянный взгляд на Мытаря, который рулил встречей. Заметил, как он кивнул, и тотчас подтвердил свою готовность гулять сколько угодно. Про себя же подумал, что весь расписанный церемониал, минут на сорок, не меньше, дядя Шу только что пустил прахом. Просто вышел из повозки и решил старые кости размять.
— Рад наконец видеть тебя, молодой Вэнь. — Мы неспешно шагали по дорожке из городка к поселку, изредка задерживаясь, давая возможность слугам и воинам убраться с нашей дороги. Темп задавал Чэн Шу, причем у него как-то получалось идти так, что нам не успевал никто помешать. А ведь суматоха царила знатная.
— И я рад, дядя Чэн. Ваша дочь много говорила про вас.
— Ты правда очень плохо говоришь. Я скорее догадываюсь, чем понимаю тебя.
— И я, дядя Чэн.
— Что говорят лекари?
— Время.
— Они всегда так говорят.
— Да.
— Но это не скажется на твоей возможности иметь сыновей?
Тут я остановился. В принципе, не должен был. Китайцы, надо бы уже привыкнуть к этому, одновременно хитрые и наивные, коварные и прямолинейные. С них станется часами ходить вокруг да около какой-нибудь фигни, а про по-настоящему важную вещь — спросить в лоб.
— Не проверял. — Все, что смог выдать я в ответ. — Ни с вашей дочерью, ни с кем-то еще.
— Ну! — отец невесты неодобрительно поцокал языком. — А может, стоит?
С места в карьер! Непростой мужик. Проверяет меня — тестит на реакции, или ему в самом деле так важен наследник?
— Я слишком уважаю вашу дочь, чтобы это делать.
— Как бы она не оказалась потом разочарованной. После свадьбы.
Я вежливо улыбнулся в ответ, но не стал ничего говорить. Блин, мы реально сейчас обсуждаем мою мужскую состоятельность? Что происходит вообще?
— Дядя, вы не устали с дороги? Может, вам нужно отдохнуть? Мы подготовили вам покои.
— Мы выехали с рассветом, а сейчас даже не полдень. Я не настолько стар, молодой Вэнь, чтобы устать от двухчасового пути. А ты не настолько еще хорошо говоришь, чтобы пытаться играть со мной в эти игры. Я хочу лично составить мнение о человеке, которому отдал свою дочь. Политика политикой, но ее счастье для меня тоже важно.
Так как меня это уже стало напрягать, я решил ответить в духе привычного всем Вэнь Тая, а не царедворца, каковым безуспешно пытался прикидываться последние несколько минут.
— Тогда, дядя, вам нужно перестать и самому играть в сваху.
На слух звучало не так хорошо, как у меня в голове. Но Чэн Шу все понял и даже не рассердился. Наоборот — рассмеялся, хлопнул меня по плечу и чуть ускорил шаг. Я был вынужден догонять его.
— Хороший городок, — отметил он метров через десять. — За неделю построили?
— Около того.
— Нужно ли было нести такие затраты, молодой Вэнь? Всего лишь визит отца невесты. Можно было бы обойтись без этих излишеств. Особенно когда ведешь войну и каждый лян на счету.
Я уже решил, что буду собой, а не тем, кем меня, возможно, хотят видеть. Сперва хотел было сказать что-то вроде: «Дядя, никакие расходы не могут быть слишком велики, когда ждешь отца свое будущей жены» или «Но вы сами притащили с собой весь свой двор!» Но вовремя сообразил, что ни одну из этих сложных фраз я не потяну. Прав тестюшка — не мне с ним в словесное фехтование играть.
— Могу себе позволить.
— Ха! — только и сказал Чэн Шу. Я так и не понял, одобрительно он хэкнул или нет.
Еще с минуту мы шли молча.
— Ты привез сюда два веселых дома.
— У вас в свите много ученых и поэтов. Драгоценнейшая Чэн Юэлян предложила мне обеспечить их досуг.
— Умная девочка.
— Это верно.
Еще одна недолгая пауза в разговоре. Затем новый вопрос.
— Слышал о твоей новой тактике. Кажется, она называется «еж»?
