В общем, крепко я достал южных соседей, раз они на мои тридцать с небольшим тысяч бросили без малого сто. И зажали меня в клещи, что является ужасом любого полководца.
Но, как ни странно, именно подобный расклад и мог спасти мою фракцию от уничтожения.
Спешившись на одном из самых высоких холмов, я сперва смотрел на лагерь своей армии, раскинувшийся по левую руку, а потом с тоской перевел взгляд вдаль, туда, где в десяти ли замерли полки отца Юэлян. Люди отсюда были неразличимы, я видел только очертания построенных коробок и редкие отблески солнца, отраженного начищенным металлом. Да, пожалуй, тысяч сорок и будет. А может, и больше — зная дядю Шу, не сомневаюсь, что тысяч пять он запрятал в резерве.
Войска Юна И еще не были видны, но я словно ощущал их поступь у себя за спиной. И хотя все уже было решено, а сбежать отсюда не имелось ни одной возможности, об одной только мысли о том, что я сам загнал себя в ловушку, потряхивало.
Вместе со мной на холме находились две женщины: Цань и Юэлян. Даже телохранителей я сюда не взял — хотелось вырваться из-под их опеки хотя бы на полчаса. Да и что со мной могло случиться, когда рядом две сильных одаренных?
— Уверен, Тигр? — спросила Цань.
— Нет, — сразу ответил я, понимая, о чем она спрашивает. — Но другого выхода нет.
— Я не уверена, что и это выход! — фыркнула женщина.
В отличие от меня, ни она, ни Юлька, с коней сходить не стали. Восседали в седлах с грацией прирожденных наездниц, которая никогда не станет мне доступна. Смотрели обе женщины туда же, куда и я, — на темные квадраты армии Чэн.
После слов бывшей разбойницы моя жена коротко хохотнула.
— Да нет, Цань, Тай все рассчитал верно. То, что он задумал, — настоящее безумие, но именно это и может сработать. И спасти Вэнь от разгрома. Я могу лишь удивляться, видя, насколько глубоко он понимает моего отца. Гораздо глубже, чем я, знавшая его всю жизнь от рождения.
— Моя драгоценная супруга знала Чэна Шу лишь как отца, — вставил я, не оборачиваясь. — Мне же он всегда был известен как враг.
Что было не совсем правдой, познакомился-то я с ним как с союзником, отцом моей будущей жены, и только значительно позже узнал о его коварстве. О том, что властолюбивый и коварный владетель с южных земель планировал моими руками очистить себе дорогу к величию. Для этого он и предложил союз, а чтобы я не сомневался в его честности — дал добро на брачный договор между мной и своей младшей дочерью. Чэн Шу был уверен, что послушная дочь в нужный момент подыграет его планам, в самом крайнем случае отойдет в сторону, повинуясь его воле. Она же… нет, не влюбилась, хотя и это тоже.
Чэн Юэлян оказалась такой же амбициозной, как и ее папка. Кровь от крови, что тут скажешь. Понимая, что в его планах ей уготована роль послушного орудия, она решила сыграть в свою игру. Возвыситься, но не самостоятельно, а с моей помощью. В патриархальном Китае женщина могла взлететь — как Бешеная Цань, например. Но этот путь Юльке вряд ли был интересен. Любовь ко мне… она, я уверен, тоже имелась. Но для китайской аристократки данная материя не стояла на первом месте.
— Мой драгоценный супруг думает, что он очень умный, — со смешком произнесла женщина. И легонько толкнула меня в плечо носком сапога.
— Почтительность, женщина!
— Я такая неловкая, прошу меня простить!
— Или наказать?
— Как будет угодно моему господину!
Цань смотрела на нашу любовную перебранку с улыбкой опытной женщины — кошки, которая наблюдает за играющимися котятами. Но в какой-то момент все же не сдержалась.
— Как вы можете быть так беспечны, зная, что нас всех ждет? — с некоторым даже возмущением спросила она.
«Мы на днях стали любовниками! — захотелось сказать мне ей. — Только-только начали узнавать друг друга, несмотря на то, что уже полгода живем и сражаемся бок о бок. Мы дурачимся, потому что сейчас при взгляде друг на друга у нас на двоих появляется только одна мысль. И она вовсе не про сражения!»
Вслух же я сказал нечто иное.
— Когда человек прыгнул с высокого утеса в текущую внизу реку, ему уже поздно бояться. Он может лишь сосредоточиться и сгруппироваться, чтобы войти в воду, не переломав себе при этом ноги.
— Ха! — отозвалась бывшая разбойница, а ныне бо Гун Цань. — Очень точная формулировка, Тигр! Мы и правда летим с обрыва. Только не уверена, что внизу вода.
Обращалась она ко мне безо всякой почтительности, положенной для вассала, и тому было целых три причины. Первая — в прошлом настоящий Вэнь Тай и Бешеная были любовниками. Вторая — непонятным для моего европейского разума образом они сдружились с Юлькой. И третья — именной ей в моем плане отводилась исключительно важная роль. На уровне жизни и смерти всех.
— Едут, — еще через несколько минут сообщила жена. Как у Стрелка, у нее имелись техники, позволявшие видеть в деталях то, что для обычного человека было мутным пятном.
Говорила она о переговорщиках Чэн, направлявшихся к месту встречи. Я очень надеялся, что дядя Шу не послал вместо себя какого-нибудь генерала, а отправился сам. Это было очень важно для моего плана.
— Выдвигаемся и мы.
Вскочив в седло, я тронул бока коня пятками и направил его вниз с холма. Цань и Юлька двинулись следом. Уже у подножия холма к нам присоединился отряд телохранителей, а также Бык с Пиратом. Согласно договоренности с тестем, на встречу можно было взять до сотни человек охраны, включая пятерых одаренных.
Само место было выбрано с умыслом. Чистое поле, просматривающееся на несколько ли в каждую сторону и равноудаленное от обеих наших армий. Чтобы никаких засад, ловушек и прочих подлостей устроить не удалось ни одной из сторон. Я, правда, переживал, что Чэн Шу, будучи Стрелком девятого разряда, попробует убить меня издалека какой-нибудь техникой или усиленной ци стрелой, но супруга отмела эту возможность.
— Это уже предательство, а не хитрость. Соверши он подобный поступок, союзники растерзают его за месяц.
Путь к месту встречи занял около получаса. За это время я чего только не успел передумать. Но в конце все же сумел себя успокоить и на переговоры прибыл со спокойным сердцем и отстраненным выражением лица.
— Стратег Вэнь! — с, казалось бы, искренней радостью воскликнул Чэн Шу, когда мы сблизились до десяти метров. — Как приятно видеть вас сегодня!
— Стрелок Чэн! — отозвался я в том же тоне, с удовлетворением отметив, как недовольно сложились губы тестя после моего обращения. Ну а фигли он думал? Что я его буду гуном называть, после того как он мой титул проигнорировал?
С ним было ровно сто человек, как и договаривались. Одаренных я насчитал троих, но вполне возможно, что кого-то разглядеть не удалось — все же мое чутье работало не как детектор.
Держалась его свита настороженно, но не агрессивно. Я обратил внимание на то, что с собой дядя Шу взял еще и парочку евнухов. Сейчас они как раз сервировали походный столик вином и закусками. Когда их работа была закончена, Чэн Шу указал на угощение рукой и произнес:
