4 мая, Нуази-ле-Гран
Получила после полудня письмо от мсье де Богарне, отправленное из Ла-Рош-Гийона — сельского поместья его начальника, герцога де Ларошфуко.
— Но мсье де Богарне был в Вердене! — сказала я тетушке Дезире.
Не подлежит сомнению, что мсье де Богарне не смог бы проехать в Ла-Рош-Гийон, не завернув повидать нас, повидать меня. Ему стоило лишь немного отклониться в сторону от дороги на Ла-Рош-Гийон.
— Определенно, Александр исполняет приказ начальства, — сказала тетушка Дезире, но в глазах ее мелькнуло сомнение.
— Исполняет приказ жить, как ему угодно, забыв о своей беременной жене, — сердито сказала я. Забыв о любви к своей жене.
— Постарайся, Роза, — сказала тетушка Дезире. — Обязанность жены состоит в том, чтобы ублажать мужа.
— Мсье де Богарне невозможно ублажить! — Я подошла к окну. Даже сельский пейзаж не мог меня утешить. — То он смеется, то мрачен как туча; то серьезен, то легкомыслен; то взволнован, то холоден… никогда не знаешь, каким он будет в следующую минуту!
Тетушка Дезире вздохнула и опустила кружево, которое плела, на колени.
— Похоже, нам нужна помощь, — сказала она.
Четверг, 7 июня
Тетушка Дезире послала Патриколя, бывшего наставника Александра, в Ла-Рош-Гийон, чтобы поговорить с ним. Патриколь отписал тетушке Дезире пожелание моего мужа: я должна как можно скорее «развиться». Теперь моим образованием будут заниматься не только преподаватели, но и все домашние, включая отца.
23 июня
Сегодня мне исполнилось восемнадцать. Ужасно жарко, и я страдаю, будучи в положении. Тем не менее пытаюсь одолеть первый том «Римской истории» Верту. Но ребенок шевелится во мне, отвлекая от учебы.
В письмах к мсье де Богарне я пишу только об успехах в учении и не рассказываю ему о переменах в моем сердце.
Понедельник, 3 сентября, Париж
Утром в день рождения моей дорогой сестры Манет я родила — мальчика. Хорошая примета.
Роды были тяжелые; такой боли я не могла даже вообразить, но любовь, которую я испытываю к этому крошечному, сосущему мою грудь существу, переполняет меня, успокаивает. Прижимаю к себе моего орущего младенца и пою ему песенки, совершаю над ним обряд крещения, окропляя слезами изумления и радости. Устраиваюсь поудобнее под одеялом, прикладываю его к груди. Он жадно хватает сосок, вытягивая из меня водянистую жидкость, и мы тихо лежим вместе, слышно только его чмоканье. Потом мы погружаемся в благословенный сон, и я думаю, что я в раю, разве нет? Разве это не рай?
В тот же день, позже
— Роза, к тебе посетитель, — сказала тетушка Дезире. Что-то в ее голосе меня насторожило.
За ее плечом я увидела мсье де Богарне. У меня перехватило дыхание. Я не видела его… сколько же месяцев? Восемь? Сбилась со счета. Он выглядел превосходно в элегантном черном камзоле, жилете в красную полоску, панталонах телесного цвета и блестящих черных сапогах с острыми носками.
Улыбнувшись, мой муж прикоснулся к шляпе:
— Мои извинения. Я намеревался быть здесь к…
— Нет нужды извиняться, Александр. Я ожидала вас, — сказала я.
— Припоминаю, ты обращаешься ко мне на «вы», только бывая не в духе.
— Я слишком устала, чтобы сердиться. — Я почувствовала прибывающее молоко. Скоро наступит пора кормления.
— Я привез вам подарок. — Он вытащил из кармана жилета футляр. В нем была золотая булавка с миниатюрным портретом мсье де Богарне.
В комнату вошла Мими с младенцем на руках. При виде мсье де Богарне она вздрогнула.
— Александр, вы помните?..
— Роза, разумеется, я… — замялся он.
— Это Мими, — напомнила я.
Но он смотрел на младенца.
— А это?..
Мими осторожно положила ребенка в протянутые руки мсье де Богарне, который приподнял угол покрывала и всмотрелся в лицо сыну. Затем, с блеском в глазах, повернулся ко мне.
— Вы уже дали ему имя? — спросил он.
— Эта честь принадлежит вам.
— Я бы хотел назвать его Эженом, — сказал он.
— Такое имя мне нравится, — одобрила я. Ребенок забеспокоился. — Есть хочет.
Мсье де Богарне передал нашего сына в мои руки.
— Добро пожаловать домой, Александр, — сказала я, прикоснувшись к его руке.
Понедельник, 22 октября
Звонят колокола, на улицах празднуют. Королева родила мальчика! Выпалили из ста одной пушки. Народ повсюду кричит: «Да здравствует дофин!»
Прижимаю своего сына к сердцу и молюсь за королеву. Я не завидую, ибо ее ребенок не принадлежит ей. Ее мальчик будет королем. Он принадлежит Богу, Франции — всем нам.
23 октября
Ночью мне приснился сон, в котором мсье де Богарне говорил мне:
— Вы у меня не единственная жена.
Проснулась в поту.
Утром рассказала этот сон Мими. Ее лицо подобно воде в тихом пруду, на нем видно малейшее беспокойство. Поэтому я внимательно смотрела на нее.
— Что за бред! — воскликнула она, однако сразу насторожилась.
— Будь в этом сне хотя бы доля правды, ты бы мне сказала?
— Спроси у Шарлотты.
Шарлотта — повариха тетушки Дезире и страшная сплетница, но обладает большим влиянием, и не только на кухне.
— Мими, не заставляй меня пережить лишнее унижение. Не хочу узнать это от Шарлотты.
По глазам было видно, что Мими засомневалась.
— Пожалуйста! — взмолилась я, ибо истина становилась все более очевидной.
Мими помолчала, собралась с духом и сказала:
— Мсье виконт содержит любовницу.
Любовница. Это меня не удивило. Мсье де Богарне редко бывал дома.
— Кто она? — спросила я.
Мими повесила голову, и я увидела, как лоснятся на свету ее черные волосы.
— Мадам Лонгпре.
— Мадам Лаура Лонгпре? — запинаясь, переспросила я. — Моя кузина Лаура Лонгпре? — Я вспомнила пышную женщину, навестившую нас с отцом вскоре после нашего прибытия во Францию. Вспомнила ее полную грудь, украшенную блестящими драгоценными камнями, платье из легкого тонкого материала.
Мими кивнула.
— Но ведь она сильно старше Александра, — возразила я, скорее растерянная, чем огорченная. Мне отчего-то вспомнился стишок, который распевали мальчишки: «Лаура, Лаура, зайди за телегу». Не знаю, что должно было случиться за телегой, но что-то мне подсказывало: это имеет отношение к задиранию нижних юбок.
