— Нет, — ответила Софи. — Нет-нет-нет. Дело помасштабнее будет. Даже в некотором роде грандиознее. Когда я проходила химиотерапию, она контролировала все мое существо, понимаете? Вам, конечно, дают специальные лекарства, чтобы вас не тошнило, но в результате вы все равно теряете аппетит, ваш мозг погружается в туман, а тело как будто переехал автобус, будто оно хочет блевануть, но не может. Я ненавидела всем сердцем то, что мне совершенно не хотелось есть, ведь на самом деле я огромнейшая сладкоежка — размером с Хо-Хо-Кус в Нью-Джерси — там расположена ближайшая к нам фабрика «СвитКейков». А знаю я это, потому что проделала огромную — ОГРОМНУЮ — исследовательскую работу по производству «СвитКейков». Я теперь вообще, типа свиткейковский АВТОРИТЕТ.
У Софи горели глаза так же, как у моих братьев, когда они говорят о любой компьютерной игре, где есть Седые Наемники с повязкой на глазу, гангстеры в банданах, зомби, а еще лучше — все эти персонажи вместе, да еще и убивающие друг друга. Я также начала понимать, почему Софи, несмотря на свою болезнь, была такой кругленькой. Чем больше я об этом думала, тем больше укреплялась в мысли, что, возможно, это хороший знак.
— Когда аппетит наконец возвращался ко мне, — продолжила Софи, — я пыталась решить, какая часть «СвитКейка» мне нравится больше всего: вкуснейшая часть как в торте «Пища дьявола» — ОБОЖАЮ — или кремовая начинка — ТАК ХОЧУ, ЧТО СЕЙЧАС ВРЕЖУ КОМУ-НИБУДЬ — или нежнейший шоколадный кремовый завиток сверху — МЕГА ТРОЙНАЯ ВКУСНЯТИНА. Я составила табличку с критериями для оценки каждой части «СвитКейка»: текстура, вкус и внешняя привлекательность, да, а потом я провела небольшую церемонию награждения Олимпийских игр в своей комнате, и золотая медаль досталась…
Софи встала и с невероятной точностью напела тему победителей с последних летних Олимпийских игр.
— Маленькому белому кремовому завитку на верхушке кексика! ПОБЕДИТЕЛЮ СМЕРТЕЛЬНОЙ СХВАТКИ ИМЕНИ СВИТКЕЙКА!!! БА-БУМ!!!
Затем она снова очень похоже изобразила гул полного болельщиков стадиона, помахала рукой и всхлипнула, положив руку на сердце.
Именно этот кремовый завиток был фирменной чертой «СвитКейков», которая отличала его от всех остальных кексов. Калико рассказывала мне, что другие бренды постоянно пытались сымитировать этот завиток, но они получались смазанными или кособокими. Сестра призналась мне, что хочет, чтобы, когда она будет выходить замуж, ее обручальное кольцо выглядело в точности как кремовый завиток СвитКейка.
— И вот я лежу в кровати, — говорила Софи, — слушаю урок алгебры по скайпу, но только на самом деле я снова и снова рисую этот завиток в своем блокноте, как будто это буддистский, кельтский или древнеегипетский символ безграничного счастья. Хотя на самом деле он этим символом и является. Я пыталась сосчитать, сколько завитков потребуется, чтобы охватить экватор или покрыть расстояние от Земли до Луны, и я могу назвать вам точную цифру. И не осуждайте меня — потому что это превратилось в мою самую любимую вещь на всем белом свете — но я зациклилась на машине, производящей завитки. Я нашла в интернете ее картинку: это огромная стальная штука типа кондитерской трубки, которая выстреливает кремовые завитки на конвейерную линию кексиков. Это самая крутая вещь в мире. И я размышляла: вот некоторые люди придумывают ядерные боеголовки, или колючую проволоку, или химическое оружие, а другие в это время изобретают офигенские машины, которые могут создавать сотни тысяч великолепных кремовых завитков в день.
Софи смотрела на нас так, будто только что узрела чудо. В ее глазах блестели слезы.
— Бум, — тихо произнесла она.
— Ты хочешь, чтобы мы с тобой сходили на экскурсию по фабрике или что? — спросила Хеллер.
— Нет, — ответила Софи. — Во-первых, сегодня воскресенье, так что фабрика закрыта. Во-вторых, не нужно мне никакой экскурсии. Тише-тише-тише… — пробормотала она, закрывая рот руками. — Я хочу подставить рот прямо под машину для завитков. Я хочу лежать на спине на ленте конвейера и лакомиться кремовыми завитками. Я рассказала об этом родителям, и моя мама даже написала в службу по работе с потребителями «СвитКейков» и спросила, возможна ли вся эта операция с дегустацией завитков, но они ответили, что фабричный цех закрыт для посетителей и что все оборудование необходимо содержать в безупречной чистоте и стерильности, так что об исполнении моей мечты и речи быть не может. Они отправили мне купон с десятипроцентной скидкой на следующую покупку «СвитКейков», и это, конечно, мило, но БЛИН! Мне нужно вот что: мы проникнем на фабрику «СвитКейков», включим оборудование, я заберусь под штуку, выстреливающую завитки, а потом мы уберемся оттуда, пока нас никто не поймал. Согласны?
Софи выглядела одновременно экстатически восторженной, сумасшедшей и сгорающей от желания. Она выглядела так, как выглядят безнадежно влюбленные, только ее любовью был кремовый завиток.
— Софи, извини, дай нам минутку, — сказала Хеллер, хватая меня за руку и затаскивая в спальню.
— Мы должны это сделать, — сказала она мне, как только мы оказались вне пределов слышимости Софи.
— Ты совсем спятила? Мы не можем! У нас ведь целое расписание со всеми этими интервью, модными фотосессиями и социальной рекламой! Я, по идее, должна следить, чтобы ты не сбилась с праведного пути! Особенно после вчерашнего! Если мы проникнем на фабрику, это будет преступлением, я не говорю уже о том, как опасно будет засунуть Софи под эту завитковую штуку; она хочет, чтобы мы лгали ее родителям, и, прости, пожалуйста, но мне не кажется, что криминал и поглощение кремовых завитков, которые практически наверняка содержат токсичные добавки и искусственные красители, — это в точности то, что имели в виду сотрудники «Загадай желание»!
— Уайатт может отложить интервью до завтра, а обращение я могу записать, когда захочу. Благодаря тебе — моей доброй волшебнице-церберу — все эти выходные я вела себя как следует, и это меня просто убивает. У меня опять появляется это ужасное ощущение, как будто я — прилежный солдатик, командный игрок и настоящая продавшаяся Голливуду фальшивка. Мы нужны Софи, мы должны помочь ей в том, что поможет сделать ее по-настоящему счастливой, и никто кроме нас не может помочь ей в этом. После всего того, через что она прошла, Софи заслуживает настоящего одурительного свиткейковского сахарного кайфа. И это ее «Загадай желание». Мы должны это сделать.
— Хеллер, как раз об этом меня и предупреждали родители и твоя мама. Я же нарушу свое слово, мы вообще можем оказаться в тюрьме. Мне же нужно думать о колледже, а тебе — оставаться трезвой, поговорить со священником, да еще и рассказать всему миру о «Войнах ангела»…
— Прекрати. Немедленно. Перестань быть собой.
— Что?
— Ты считаешь меня эгоистичной, безрассудной и избалованной. Я же пытаюсь помочь Софи. Я пытаюсь измениться. Разве ты не этого хотела? Ты ханжа, сноб и боишься… да практически всего на свете. Так что хватит. Меняйся, будь другой, будь лучше.
— Я…я… не могу. Мне не нужно быть кем-то другим. Я не хочу!
— Всего на несколько часов. Забудь о том, как сильно ты меня ненавидишь. Забудь о последних четырех годах. Все это только ради Софи.
