Софи стояла во мраке, нюхая воздух. Мы с Хеллер тоже принюхались.
— Вот оно! — воскликнула Хеллер. — Как парфюм! Если бы у него была кремовая начинка! Пошли!
Софи понеслась вперед, мы с Хеллер, с трудом успевая, последовали за ней.
— Это так здорово, — размышляла Хеллер. — Может, у нас получится выведать их секретные формулы, ну или, может быть, мы найдем труп.
— А мне вот совсем не хочется найти труп! — возразила я. — Тем более около еды!
Тут я завизжала, потому что что-то врезалось мне в голову.
— А-А-А-А!!!!
— Иисусе, что с тобой? Что ты кричишь так, будто увидела картинку с обнаженным… чем угодно?
— На меня кто-то напал! И хватит надо мной смеяться!
— Прости! Но, Кейти, это же просто огнетушитель на стене.
Хеллер была права, и, как бы мне ни хотелось разозлиться на нее, я тоже засмеялась.
— Это не смешно! — настаивала я.
— Мы позаботимся о том, чтобы огнетушитель арестовали, — пообещала Хеллер, сворачивая за угол.
— Хеллер? Хеллер, здесь темно! Подожди! Ты где?
— Кейти-и-и-и… — произнес странный голос, похожий на голос привидения. — Кейтлин Синглберри-и-и…
— Хватит!
— Я — привидение фабрики «СвитКейков»…
— Неправда!
— Я сейчас заставлю тебя есть рафинированный сахар!
Что-то схватило меня сзади, и я закричала.
— ХЕЛЛЕР!!!
— КЕЙТИ!!! — ответила кузина, передразнивая меня, отчего мы обе вновь засмеялись.
— Ну хватит уже! — крикнула нам Софи, которая была в нескольких метрах от нас. — Прекратите дурачиться! Думаю, я нашла нужную дверь.
Послышался шипящий звук, а затем замаячил слабый свет — Софи открыла огромную железную дверь. В этом свете мы наконец увидели силуэт нашей спутницы.
— Боже-боже-боже! Вот оно! Мы на месте! Если бы не рак, я бы тут же померла от разрыва сердца!
Поток света озарил коридор.
— Я нашла выключатель! Заходите!
— Я не могу! Это неправильно! Мы вторгаемся в чужое частное владение!
— Кейти, — сказала мне Хеллер. — Ты сможешь это сделать. Я знаю, что сможешь.
Сестра, широко улыбаясь, схватила меня за руку и затащила в комнату. Я издавала звуки негодования, но просто потому что у меня это хорошо получалось.
Софи уже была внутри.
— Вы только взгляните! — вопила она. — Я просто не могу поверить! Это же… это то, о чем я всегда мечтала! Только намного лучше! Боже мой, неужели я умерла и перенеслась в рай?
— Но мы-то тоже здесь, — заметила я.
— Может, мы все погибли в аварии! Разве это не было бы КЛАССНО?
— СОФИ!
Я осталась у двери, а девушки принялись исследовать комнату. Все было очень чистым и очень впечатляющим: стальные балки и смотровые мостики, духовки, размером с гараж на две машины и, конечно, конвейерная лента, которая тянулась по всей комнате, извиваясь от одного машинного аппарата к другому.
— Вон там формы для выпечки! — крикнула Софи так, будто только что обнаружила золотую жилу. — Они разной формы и можно догадаться, что та — для «Нямкейков», эта — для «Удочки-жвачки», а вон там — корзина, куда они выбрасывают дефектные капкейки!
— Что такое дефектный капкейк? — поинтересовалась я.
— Эйва Лилли Ларримор, — ответила Хеллер.
— Вон там, — показала Софи, — о, боже-боже-боже — это тот самый производственный цикл «СвитКейков»! С вращающимся миксером!
Софи оглянулась на нас, в восхищении закрыв руками рот и выпучив глаза. Пучок волос на ее голове подрагивал.
— Посмотри на нее, — сказала мне Хеллер. — Она так счастлива.
— Да, догадываюсь, — сказала я, — это место — полная противоположность больнице.
— Больница — отстой, — отозвалась Хеллер.
— Я знаю, — согласилась я.
Хеллер посмотрела на меня, ведь мы обе подумали об одном и том же: мы вспомнили те недели, которые я провела в больнице. Хеллер открыла рот, чтобы что-то сказать, одновременно с тем, как я собиралась заговорить, но мы обе так и не произнесли ни слова. Эта тема по-прежнему была под запретом.
— Эй, ребята! — крикнула Софи. — Вот оно! В точности, где я и ожидала! Это что-то типа Эвереста, Статуи Свободы или, не знаю, Луны! Нет, это намного лучше Луны, потому что Луну мне съесть вообще бы не захотелось. Это… это…
Голос Софи опустился на две октавы.
— Это… НАСАДКА ДЛЯ КРЕМОВЫХ ЗАВИТКОВ.
Мы с Хеллер присоединились к Софи, стоящей около десятиметрового эмалированного и блестящего, словно зеркало, прибора конусообразной формы, который заканчивался малюсенькой дырочкой внизу, в нескольких сантиметрах над конвейерной лентой. Софи внимательно изучила насадку.
— Смотрите, я думаю, капкейки попадают на эту ленту, — сказала она, — а затем каждый капкейк по очереди заезжает под насадку, которая выпускает кремовые завитки.
Софи, потерявшая дар речи, повернулась к нам, тряся головой от такого неописуемо чудесного процесса.
— Эта штука закреплена на пружине, — заметила Хеллер, — так что она может двигаться туда-сюда. Иначе вместо завитков у вас была бы простая полоса, прямая, как скоростное шоссе.
— И правда! — воскликнула Софи. — Это невероятно! Это же… ГЕНИАЛЬНО!
— Ну, честно сказать, я не вижу здесь ничего гениального, — возразила я. — Это же просто машина…
— ЗАТКНИСЬ!!! — крикнули Хеллер и Софи хором.
— Ладно-ладно, — уступила я. — Это довольно-таки поразительно.
— Ну да, а ты, — сказала мне Хеллер, — присоединилась к приключению. Это тоже довольно-таки поразительно.
— Вы, значит, не просто двоюродные сестры, — догадалась Софи. — Вы еще и друзья, да? Вы выросли вместе?
— Ага, — ответила Хеллер.
— Здесь, в Нью-Джерси, — добавила я.
— Наверное, вам было очень весело?
Мы с Хеллер переглянулись.
— Это сложно объяснить… — начала я.
— Мы несколько лет не виделись друг с другом… — начала рассказывать Хеллер.
— Мои родители…
— Моя мать…
Софи прищурилась.
— Так, что вы от меня скрываете? — спросила она.
Кузина и я вновь переглянулись. Мы по-прежнему не могли говорить об этом.
— Ладно! — сказала Софи. — Можете не рассказывать о своем маленьком секрете! У нас, типа, нет на это времени! Я не уверена, что знаю, как работает эта машина, но мы сейчас это выясним, если, конечно, не взорвем или не подожжем здесь что-нибудь.
