Поднималось солнце, очерчивая широкоплечую фигуру Доминика четким силуэтом, делая его похожим на воина или, может быть, могущественного священнослужителя. Она слегка вздрогнула, пораженная внезапным чувством, что они могли встречаться здесь раньше. Возможно, где-то в глубине ее существа сохранилась память о далеких предшественницах, приводивших сюда своих возлюбленных.
Она наклонилась, сорвала маргаритку. На языке цветов это символ нежности и невинности. В справочнике растений, написанном другой Мэриан триста лет назад, это скромное растение называется «трава Маргарет». В том справочнике есть рецепт целебной мази, залечивающей раны и ссадины. Может быть, ее далекая предшественница тоже приводила сюда своего возлюбленного? Лежала с ним среди цветов?
Мэриан сунула маргаритку ему в петлицу. Приложила руку к его груди, чувствуя, как его сердце забилось быстрее под этим прикосновением. Доминик накрыл ее руку своей.
– Ты родом отсюда, моя прекрасная дикарка, – произнес он хриплым голосом.
Она затаила дыхание. Неужели он наконец уступит искушению? Этот круг обладает непреодолимой языческой силой, с самых древних времен, задолго до того, как христианский Бог провозгласил целомудрие. Кто знает, к чему здесь может привести поцелуй…
К ее разочарованию, он лишь коснулся ее волос, так легко, что она едва это почувствовала, и направился к лошадям. Его стойкость вызывала в ней восхищение. Но лучше бы он не был таким стойким.
Тем не менее обратный путь показался ей очень приятным. Она чувствовала, что начала привыкать к его постоянному присутствию.
Конюх уже проснулся. Взял у них лошадей. Мэриан проголодалась после верховой прогулки и решила присоединиться к Ренбурну за завтраком, хотя обычно лишь пила чай с гренками на кухне.
Он открыл ей дверь, и она прошествовала мимо него. Заметила, что обутой можно произвести большее впечатление, чем босиком.
– Прекрасно, леди Мэриан. Сама королева не могла бы сделать это с большим достоинством.
Она улыбнулась, с удивлением обнаружив, что он очень точно истолковал ее движения. Однако в следующий момент улыбка на ее лице погасла. Она увидела в холле миссис Ректор. С пепельно-серым лицом пожилая дама читала письмо, по-видимому, только что доставленное запыленным посланцем, который, неловко переминаясь, стоял здесь же.
Услышав шаги, миссис Ректор подняла на них затуманенные слезами глаза.
– Что-нибудь случилось?
– Боюсь, что да. – Она облизнула пересохшие губы. – У лорда Эмуорта случился сердечный приступ. Его жена Элинор пишет, что… что врачи не надеются на его выздоровление. – Ее взгляд снова опустился на письмо. – Он мой кузен. Я… я знаю его всю жизнь.
Мороз пробежал по коже Мэриан. И не только потому, что она тоже любила лорда Эмуорта. Она почувствовала, что это событие может иметь последствия, которые перевернут всю ее жизнь.
В доме воцарилась скорбная атмосфера. Перед этим Доминик собирался поработать в саду вместе с Мэриан, но теперь он даже обрадовался, увидев, что она исчезла. Весь день он провел за стрижкой «шахматных» деревьев и за размышлениями о том, что принесет с собой смерть лорда Эмуорта.
Лорд Эмуорт и сам беспокоился о судьбе Мэриан в случае его смерти. Он знал, что мнение лорда Грэма касательно Мэриан отличается от его собственного. Жаль, что Доминику так мало известно о законах и еще меньше о том, как юридически оформлено опекунство над Мэриан и ее наследством. Он совершенно ничего не знал о том, насколько опекуны вправе распоряжаться ее судьбой. Лишь одно совершенно ясно: он, Доминик, юридически не имеет к ней ни малейшего отношения.
Лорд Грэм, догматик до мозга костей, разумеется, будет против брака своей племянницы с младшим сыном графа Рексэма, которому уготовано совсем небольшое наследство. Вероятно, лорд Грэм вообще против любого брака и, возможно, придет в ярость, узнав о том, что лорд Эмуорт замышлял союз Кайла и своей племянницы за его спиной.
Фактически Мэриан уже совершеннолетняя и вольна сама решать свою судьбу. С другой стороны, Грэм может сделать так, что ее объявят недееспособной, если она пойдет против его воли и совершит поступок, который он сможет счесть ненормальным.
Заговорит ли она, если потребуется защитить собственную свободу? Или же удалится в свой мирок и тем подтвердит всеобщее мнение о том;, что она слабоумная?
Да, понял Доминик, надвигается катастрофа. Надо выяснить, известно ли дамам, когда должен вернуться из путешествия лорд Грэм. И молиться о том, чтобы лорд Эмуорт оправился от сердечного приступа.
Вечером, когда домочадцы собрались в гостиной перед обедом, Мэриан появилась изысканно одетая в один из роскошных туалетов матери и даже в туфельках из мягкой кожи, правда, слегка потертых. Обе дамы радостно улыбнулись при виде ее. Доминик понял, что она специально потрудилась, чтобы поднять им настроение. Миссис Маркс, хоть и приходилась Мэриан родней не по матери, а по отцу, много лет знала лорда Эмуорта, и его болезнь опечалила ее не меньше, чем миссис Ректор.
Лакей налил всем хереса. Даже Мэриан взяла бокал, хотя до этого Доминик не видел, чтобы она пила вино. Миссис Ректор пододвинулась к Доминику:
– Она сегодня выглядит просто очаровательно. Совсем… совсем как нормальная. Вы очень хорошо на нее действуете, милорд.
– Хочу надеяться. Но в том, что она выглядит такой элегантной… настоящей леди, есть и ваша заслуга. Вы обе подаете ей пример все эти годы.
Глаза миссис Ректор заблестели от удовольствия.
– А вы льстец, милорд.
Он собрался было ответить, как вдруг из передней послышался какой-то шум. Потом глубокий мужской голос:
– Ерунда! Конечно, они меня примут. Вы знаете, кто я такой?
Ответа лакея они не расслышали. В следующую секунду послышались тяжелые шаги, потом снова голос:
– Я бы раньше приехал, если бы не этот чертов экипаж. ось сломалась.
Доминик опустил стакан. Кровь застыла у него в жилах. Нет! Этого не может быть! Просто голоса похожи…
Дверь в гостиную распахнулась. Широкоплечий, исполненный достоинства человек шагнул в комнату. Доминик с ужасом узнал шестого графа Рексэма и черноволосую изящную молодую женщину, следовавшую за ним.
Его отец и сестра приехали в Уорфилд…
Глава 21
Миссис Маркс сделала шаг вперед, слегка изогнув брови.
– Добрый вечер, сэр. Разве мы с вами знакомы? Какого черта все врываются в этот дом без объявления! Благодаря судьбу за плохое зрение отца – о чем все знали, – Доминик постарался войти в образ Кайла. Заговорил с медленным тягучим выговором:
– Примите мои извинения, миссис Маркс. Я и не подумал о том, что вы с моим отцом незнакомы. Миссис Маркс, миссис Ректор, позвольте вам представить: граф Рексэм. А это моя сестра, леди Люсия Ренбурн.
