– Бернд! – завопила она, размахивая рукой. – Погодите!
Но толстяк подстроился в ногу клике, вновь засвистел, словно пьяный дрозд, и мгновенно исчез из виду. Магда стала подпрыгивать, пытаясь разыскать Винсента, однако Фишер словно сквозь землю провалился.
– Мадам, вы что, кенгуру? – возмутилась пожилая женщина, прижатая к афишной тумбе. – Ногу отдавили!
– У-и-и-и! – заорал в ухо Магдалене прыщавый подросток, совершенно её оглушив.
Девушка попыталась пристроиться в хвост уходящим «придуркам», но не смогла прорваться. Тогда она, плюнув на приличия, заработала локтями. Кто-то крякнул, получив тычок в рёбра, раздался треск рвущейся ткани. Магда выскочила на середину улицы, пожертвовав пуговицей.
– Это ещё что? – взревел стражник и взмахнул отнюдь не игрушечной алебардой. – А ну назад!
Магда заметалась меж людских рядов, сопровождаемая гиканьем и шуточками.
– Василиски идут, василиски идут! – заверещал тот же прыщавый юнец, и Магдалена в ужасе обернулась.
Прямо на неё со стороны Шпаленберга надвигалась ещё одна клика. Рослые парни щеголяли чешуйчатыми костюмами, на пернатых шлемах разевали клювы гребенчатые головы василисков. Магда ухитрилась проскочить мимо алебардиста и втиснулась меж людей на другой стороне. Отряд «василисков» протопал мимо, гордо неся штандарты с гербом Базеля. Одобрительный гул толпы сопровождал ряженых. Тогда Магдалена вновь выбежала на дорогу и пошла следом. Ей почудилось, что профиль Винсента мелькнул у поворота. Магда вознамерилась опять пролезть в толпу, но «василиски» неожиданно остановились. Зрители заволновались, обмениваясь репликами.
– Что случилось? – крикнула Магда двум девчонкам, в обнимку стоявшим на тротуаре.
– Ему плохо! Упал! Врача! – наперебой защебетали юные создания.
Сердце девушки забилось от нехорошего предчувствия. Она рванулась вперёд, бесцеремонно растолкав ряженых, и на перекрёстке увидела «Базельских придурков». Они уже не музицировали и вид имели самый потерянный. На мостовой распростёрлась грузная фигура в клоунской маске. Рядом валялась флейта, никчёмная, как сломанный насос.
– Бернд! – бросилась к упавшему Магда.
– Отойдите, мадам, – попытался остановить её руководитель, но Магдалена пробилась к Рибелю и опустилась на колени.
Комендант тяжело дышал. По усам стекали капли пота. Весёлая маска, сдвинутая на лоб, безразлично скалила зубы.
– Бернд! Герр Рибель! – затормошила его Магда. – Что с вами?
Комендант приоткрыл глаза.
– Магдочка, – просипел он. – Детка… Уходи… Со мной покончено… Спасайся…
– Идите, мадам, мы уже вызвали врача, – не унимался руководитель, но Магда отмахнулась.
Подошли «василиски», уставились на лежащего. Бернд обвёл их угасающим взором.
– А-а-а, вот и ты, хранитель, – прохрипел он. – Успел раньше… Но есть ещё четверо… Четверо…
– Успокойтесь, Рибель, – сказал предводитель. – Врач будет через десять минут. Держитесь.
Глаза Бернда остекленели. Один из «василисков» поднял фотоаппарат и нажал на спуск, но никто не заметил непрошеного папарацци. И тут Магду словно громом поразил голос, прозвучавший из-под маски:
– Поди сюда, о благородный хозяин, властный и свободный. Сдай шпагу и ступай в могилу, пусть смерть воздаст тебе за силу…
Сказавший нырнул в толпу. Магда успела заметить всклокоченную бороду, треугольную сумку…
А затем комендант перестал дышать.
Потрясённые ряженые молчали. Магдалене показалось, что город погрузился в зловещую тишину. Шум толпы, грохот барабанов, визг флейт доносились издалека, в ушах глухо шумело.
– Винс, – слабо позвала девушка. – Винс, где ты?
Она стащила дурацкие очки и пошла прочь, оставив позади шутов, тело Бернда Рибеля, зловещий шум карнавала… Её толкали, дёргали, обсыпали конфетти, но Магда ничего не замечала. Она думала о василиске и Семерых Подписавших. Безумная история перестала быть сказкой, теперь она убедилась, что Договор – не воспалённая фантазия. Йонас… Лука… Бернд… Ей захотелось, чтобы рядом оказался Винсент, обнял, успокоил. Она вспомнила, что даже не записала телефон Винса. Разве что он сам позвонит… Магда пошарила по карманам и убедилась, что мобильный остался дома. Ей стало совсем плохо. Галдящая толпа обратилась в скопище масок, под каждой из которых скрывался убийца.
– Винсент, – жалобно прошептала Магдалена. – Помоги!
Она побрела к мосту, где они встречались в прошлый раз. – Догадайся, – шептала девушка, – вспомни! Ты мне нужен! Прошу, забери меня отсюда…
Но Винсент не появился. Магда еле доплелась до набережной. Толпа редела, рассасывалась по улицам и закоулкам. Лишь отдельные группы зрителей, запоздавших к началу шествия, торопились к Рыночной площади, откуда как ни в чём не бывало доносился треск барабанов и свист флейт.
Пройдя парк Св. Иоанна, Магда немного пришла в себя и сообразила, что удаляется не только от шествия, но и от собственной квартиры. Она подумала, что надо бы вернуться, но мысль о карнавале и масках повергала в ужас. Ей чудилось, что мёртвый комендант всё так же лежит на мостовой, а вокруг теснятся василиски. Тут пришла в голову удачная мысль: дождаться трамвая на площади Вольты. Можно объехать кругом безумие утреннего шествия, запереться в своей нищей берлоге, дождаться Винсента и всё ему рассказать. А вдруг он сейчас стоит у подъезда? Магдалена прибавила шагу. Трамвайная линия совсем рядом… Только бы добраться до дома…
Она не успела дойти до остановки. Крепкая рука в кожаной перчатке зажала ей рот и втянула в боковую улицу. Девушка забилась, пытаясь крикнуть, и почувствовала у виска нечто стальное, холодное.
– Только пискни! Пристрелю! – раздался хриплый голос с итальянским акцентом. – Двигай к машине! Живо!
Глава десятая,
откуда читатель узнаёт, кто стоял под старой липой
Счастье проходит быстро. Что может быть лучше богатства, любимой жены и трёх чудесных детей? Но жена скончалась, родив двух девочек-близнецов, и Андреас Окс остался вдовцом. Разумеется, достаток, добытый в странствиях, и подрастающие дети радовали сердце Чёрного Петуха, но со смертью супруги пропали радость и полнота бытия. А ещё Андреас постоянно ощущал угрозу, исходящую от епископа. За тринадцать лет фон Веннинген ни разу не намекнул на зловещее дело, некогда порученное искателю приключений, но Окс не забывал о привезённом чудовище. Древнее пророчество не очень пугало битого жизнью купца, Андреас страшился не дьявольских козней. Человеческая подлость неизмеримо гаже и страшнее. И роковой час пробил, когда его не ждали…
– Отец! – в комнату вбежал тринадцатилетний мальчик. – Там солдаты!
Андреас, перебиравший вещи, захлопнул крышку сундука:
– Освальд, не кричи. В чём дело?
