– Я не смог уговорить ее на весну. Ничего, подожду. Вы меня извините, пойду поищу маму. Она будет рада познакомиться с тобой, Симона. Она так восхищалась статуей Натали с чашей весов правосудия, которую ты сделала ей на окончание юридической школы. Скоро вернусь.
– Ты помолвлена… Боже, Нат, помолвлена! Он, похоже, замечательный парень. Я…
– Если бы ты потрудилась познакомиться с ним в течение последних двух лет, ты бы не сомневалась, что он замечательный.
– Я рада за тебя, – осторожно сказала Симона. – Если бы я знала о вечеринке, я приехала бы пораньше и оделась бы как следует. Я уйду, смоюсь, пока не опозорила тебя своим видом.
– Симона! – радостный возглас Сиси прорезал музыку и болтовню.
– Слишком поздно, – буркнула Натали, глядя, как бабушка бежит через двор в развевающихся цыганских юбках.
– А вот и моя путешественница! – Она крепко обняла Симону. – Посмотри на себя, какая ты загорелая и подтянутая. Можно позавидовать! А наша малышка завела жениха. Красавчика! – Сиси притянула к себе Натали и звонко расхохоталась, сжав их обеих в объятиях. – Давайте выпьем чертову тонну шампанского!
– Мама.
– Ой. – Хихикая, Сиси отстранилась. – Посмотри, кто здесь, Тюлип.
– Вижу. Симона. – Тюлип, ослепительная в шелковом платье цвета лепестков розы, поцеловала дочь в щеку. – Мы не знали, что ты вернулась.
– Я вернулась только что.
– Тогда понятно. – С безупречной улыбкой Тюлип обратилась к Натали: – Милая, отведи сестру наверх. Надеюсь, у тебя найдется платье, которое ты можешь ей одолжить.
– Не будь такой занудой, Тюлип.
Тюлип обратила сверкающие глаза на мать:
– Это день Натали. Я не допущу, чтобы он был испорчен.
– Я не испорчу. Я уеду. – Симона отдала Натали свой фужер. – Скажи Гарри, что я плохо себя чувствую.
– Я пойду с тобой… – начала было Сиси.
– Нет. Сегодня день Натали, и ты должна быть здесь. Увидимся позже.
Симона разыскала парковщика, который ставил ее машину, и попросила принести ключи. Пока она ждала, из дома вышел отец и быстро зашагал к ней.
«Ну ладно, – подумала она, – стерпим и еще один удар под дых».
Однако он тепло обнял ее и притянул к себе.
– Добро пожаловать домой.
Колючий прием матери и сестры не наполнил ее глаза слезами, но его жест это сделал.
– Спасибо.
– Я только что узнал, что ты вернулась и сразу ушла. Пойдем обратно, дорогая. Ради Натали, у нее большой день.
– Я потому и ухожу. Она не хочет, чтобы я осталась.
– Чепуха!
– Она ясно дала мне это понять. Мое неожиданное появление в неподходящей для случая одежде привело твою жену и дочь в замешательство.
– Приехала бы домой пораньше, надела подходящую…
– Я бы так и сделала, если бы знала.
– Натали звонила тебе две недели назад… – начал отец и осекся, увидев ее лицо. Вздохнул. – Ясно. Мне жаль. Извини, она сказала, что звонила, иначе я сам бы тебе позвонил. Пойдем со мной обратно. Я с ней поговорю.
– Нет, не надо, пожалуйста. Я не хочу быть здесь против ее воли.
– Мне больно это слышать, – печально произнес Уорд.
– Извини. Я решила заехать, увидеть тебя и маму, попытаться… что-то изменить. У меня было хорошее лето. Продуктивное, интересное, познавательное. Я хотела вам об этом рассказать. Может, вы поняли бы, что я поступила правильно – для себя правильно.
– Я понял, – тихо сказал он. – Я понял, что допустил ошибку. Я цеплялся за свое желание быть правым и потерял тебя. И легче было обвинить в этом тебя, чем себя. Мне стыдно, но лучше смотреть правде в глаза. Надеюсь, ты меня простишь.
– Папа… – Она обняла его, едва не плача. – Я тоже виновата. Мне было легче уйти, держаться вдалеке.
– Давай договоримся: я признаю, что не всегда бываю прав, а ты от меня не отдаляешься.
Она кивнула, прижалась щекой к его груди.
– Все-таки я рада, что приехала.
– Вернись на вечеринку. Я тебя приглашаю.
– Не могу. Честно говоря, Нат до чертиков меня достает, но я не хочу портить ей праздник. Может, ты как-нибудь приедешь на остров, и я расскажу о поездке и покажу тебе, над чем я работаю.
– Отлично. – Отец поцеловал ее в лоб. – Я рад, что ты вернулась.
– Я тоже.
Она радовалась своему возвращению, особенно когда стояла у борта парома и смотрела, как приближается остров.
Глава 10
Из окон дома Сиси открывался вид на океан, потрепанный волнами берег острова Спокойствия и скалистый выступ, на котором стоял маяк.
Когда Сиси впервые поселилась на острове, маяк был скучного белого цвета.
Она это исправила. Уговорила сначала местное сообщество художников, а затем – совет острова и владельцев окрестных домов и магазинов добавить ярких красок. Конечно, были и противники идеи допустить к маяку толпу художников с лестницами и помостами и позволить им разукрасить высокое, узкое сооружение морскими звездами, ракушками, русалками и кораллами.
После завершения работы – и даже еще во время – туристы приезжали фотографировать, а художники изображали уникальный маяк на своих морских пейзажах. Редкий гость покидал остров без сувениров с «Маяком Спокойствия», продававшихся теперь в огромном количестве в деревенских и прибрежных магазинах.
Каждые пару лет художники обновляли краску и часто добавляли еще один-два штриха.
Дом Сиси стоял к западу от маяка, на холме перед еще одним выступом неровного берега. Большие окна и каменные террасы украшали оба его этажа – плюс мансарда с крохотным балконом, составлявшая третий этаж. К океану выходило просторное патио, где летом она выставляла огромные горшки с цветами и травами, ставила кресла с яркими подушками и расписные столики.
Еще больше цветов и уютных кресел стояло вдоль широкой террасы на втором этаже, где она часто нежилась в гидромассажной ванне – нагишом, с бокалом вина, наблюдая за плывущими мимо кораблями.
Из главной гостиной или из патио Сиси могла войти в студию с обращенной к заливу стеклянной стеной, спроектированной и построенной уже после покупки дома. Она любила там рисовать, когда вода переливалась всеми оттенками синего, будто драгоценный камень, или холодно-серой массой билась в тисках зимнего шторма.
Чердак она перестроила – точнее, перестроил ее любовник Джаспер Минк со своей командой, – когда Симона уехала в Италию. Теперь это была очаровательная мансарда с прекрасным светом, просторной комнатой и с маленькой симпатичной ванной.
Как любила говорить Сиси, она была немножко ясновидящей. И представляла, как Симона будет работать здесь, пока не найдет свое место. Сиси, немножко ясновидящая, не сомневалась, что знает, где находится это место, однако девочка должна найти его сама.
