Чаз сразу после колледжа переехал в Сиэтл, но они не теряли связь и время от времени переписывались. Личные встречи, как правило, ограничивались приездом Чаза на Рождество и редкими летними выходными.
– Извини, не смог прийти раньше, – сказал Рид, когда они сели на камни.
– Полицейские дела?
– Да.
– Поймал плохого парня?
Рид кивнул и сделал первый большой глоток.
– Поймал и арестовал.
– Детектив Квотермейн… Все никак не привыкну.
– А я давно привык – верховный компьютерный гик Чаз Бергман. – Рид сделал еще глоток из бутылки. – Не ожидал снова увидеть тебя этим летом. Ты был здесь в июле.
– Да. – Чаз отпил из своей бутылки, поправил очки на носу.
По-прежнему худой и нескладный, он все же нарастил немного мускулов. Длинные волосы были собраны в хвостик. И даже маленькая «джазовая» бородка под нижней губой не маскировала в нем компьютерного гика.
Глядя на воду, Чаз пожал плечами:
– Моя мать очень хотела, чтобы я прилетел на шоу Макмаллен. Пожалуй, я тоже отчасти этого хотел. Не для того, чтобы вспоминать и говорить об этом, а просто увидеть людей, которые тогда спрятались в магазине.
– Тот мальчишка, – вспомнил Рид. – Ему было лет двенадцать, а теперь учится на врача.
– Да, и беременная женщина. У нее родились близнецы.
– Ты спас их, братан. – Рид чокнулся своей бутылкой с бутылкой Чаза.
– Наверное. Кстати, как Брэди Фостер?
– Прекрасно. Учится в старших классах, играет в школьной команде по бейсболу. У них теперь есть еще один ребенок, знаешь? У Лизы и Майкла.
– Да, ты говорил.
– Девочка. Ей пять. Камилла. Страшно умная и очень похожа на маму. Лиза – потрясающая женщина. Ей приходится жить с этим каждый день, но она не позволяет травме диктовать ей правила. Я смотрю на эту семью, вижу, чего им стоил тот вечер, и вижу, что они не просто его пережили, не просто преодолели, они, ну… они сияют, понимаешь? Вот как эта луна.
– Слушай… ты когда-нибудь туда возвращался? В торговый центр?
– Да. – Рид отмечал на схемах точки атаки, расположение убитых и раненых, их передвижения, количество. – Там все здорово переменилось.
– А я не могу заставить себя туда зайти. Даже мимо не люблю проезжать. Специально согласился на работу в Сиэтле, чтобы уехать подальше, – мне не приходили предложения с Аляски или Гавайев. – Помолчав, он добавил: – Работа отличная, хорошая компания, но главным было расстояние.
– Ясно.
– Могу не вспоминать об этом месяцами. А потом возвращаюсь сюда, и меня опять как ошпарит… Господи, мы же были детьми, Рид.
Чаз сделал еще глоток.
– Когда я слышу о какой-нибудь новой стрельбе, все сразу накатывает.
– То же самое.
– Я уехал в Сиэтл, а ты – на передовой.
– Ты нашел отличную работу, друг. Построил карьеру.
– Кстати, спрашиваешь, почему я вернулся? Переезжаю в Нью-Йорк. Взял небольшой отпуск, чтобы посмотреть несколько квартир, которые выбрала компания. Мне предложили возглавить там отдел цифровой безопасности.
– Возглавить? Ну и дела, Чаз! – Рид радостно толкнул его в бок. – Ну, ты даешь, чертов ботаник!
Чаз улыбнулся, но покачал головой и поправил очки на носу.
– Я был готов отказаться, ведь Нью-Йорк намного ближе, чем Сиэтл. Но я не мог позволить тому проклятому вечеру, проклятому торговому центру – как ты его называешь? – определять мою жизнь. Так что в ноябре я перееду в Нью-Йорк.
– Поздравляю, дружище!
– Ну а ты, справляешься? Я имею в виду, значок, пистолет и на линии огня каждый гребаный день?
– Работа детектива – это в основном расследования, гора бумаг и беготня. Не то, что показывают по телевизору. Не автомобильные погони и перестрелки.
– Скажешь, никаких приключений?
– Ну, пара автомобильных погонь…
– Перестрелки?
– Не так, как в боевиках, Чаз.
Чаз молча смотрел на него из-за толстых линз.
– Ладно, бывал я в паре ситуаций, когда в нас стреляли.
– Ты боялся?
– Еще бы.
– И все же продолжаешь это делать. Вот что меня в тебе восхищает, Рид. Ты смотришь в лицо опасности и не отступаешь, и так было всегда. Нью-Йорк – это, конечно, не какой-то гад с пистолетом, но для меня – что-то вроде того. – Чаз помолчал и улыбнулся. – Плюс повышение по службе и хорошая прибавка к зарплате.
– Счастливчик. Могу поспорить, в твоей машине стоит упаковочка пива в сумке-холодильнике?
– Я же бойскаут. Всегда готов. Но я за рулем, так что все.
– Так давай ко мне. Завтра… ну, уже сегодня – воскресенье, у меня выходной. Можешь лечь на диване.
– Давай. А ты по-прежнему живешь на той свалке?
– Ну, не так уж там плохо. И потом, поговаривают о джентрификации
[4]. Не успеешь оглянуться, будет престижный район. Но я все равно там не задержусь. Завтра днем смотрю дом, и, судя по видеотуру, он идеальный. Хороший двор, новая кухня…
– Ты ведь не готовишь.
– Неважно. Большая спальня и так далее. Если удастся немного сбить цену, я смогу себе это позволить, не беря взяток. – Рид поднялся с камней. – Пойдем со мной завтра, сам посмотришь.
– Завтра мне нужно заехать к бабушке с дедушкой. Обещал. А в понедельник в Нью-Йорк – выбирать жилье.
– Ну, тогда поехали, прикончим твою упаковку.
Рид проспал до полудня, потом, ради гостя, приготовил кофе и омлет. И попрощался с Чазом, пообещав приехать на выходные в Нью-Йорк, как только тот устроится.
Он принимал душ чуть теплой водой – видимо, водонагреватель в доме снова сдох – и думал, как хорошо было провести время с Чазом. И поговорить о вещах, о которых Чаз раньше избегал говорить.
Рид одевался в спальне, глядя на стену, которую использовал как импровизированную доску для заметок. Он прикрепил на нее фотографии каждого из выживших в перестрелке в «Даун-Ист», тех, кто потом погиб, с обозначением вида смерти над каждой группой: «несчастный случай», «естественные причины», «убийство», «самоубийство». Еще там были карты с обозначением места, где находился каждый из них в момент смерти, с указанием имени, даты и времени.
Он перепроверил их всех, отметил травмы, полученные в вечер 22 июля 2005 года.
«Слишком много. Слишком много».
Конечно, Эсси права, говоря о разнообразии оружия и методов убийств, но он чувствовал, что здесь есть закономерность. Просто еще не проявившаяся.
