Она услышала его, повернула голову.
«Что за лицо, – подумал Рид. – Как удар в сердце».
Он сел рядом с Симоной.
– Шикарный вид.
– Мой любимый.
– Да, мой тоже.
Она намотала вокруг шеи яркий многоцветный шарф, надела на голову ярко-синюю шапку.
«Она такая яркая, – подумал Рид. – Просто потрясающая».
– Сиси уехала, – сказала Симона. – На пару дней, в спа с другом. Решили внезапно.
– Я удивился, когда она не отозвалась. Ее машина перед домом.
– Я отвезла ее сегодня утром на паром. Он забрал ее на той стороне.
– Он? Мое сердце разбито.
– Они дружат уже лет десять. И он гей.
– Надежда снова возродилась. – Рид помолчал, наслаждаясь ее улыбкой. – Я не мешаю?
– Нет. Я слышала о собрании вчера вечером. Похоже, ты справился.
– Людям нужно время, чтобы привыкнуть ко мне и понять, не полный ли я засранец.
– Не думаю, что ты станешь засранцем.
– Не стану, но им нужно время, чтобы в этом убедиться.
– Большинству островитян ты нравишься. Я так слышала.
– Я вообще симпатичный парень. – Он широко улыбнулся, демонстрируя это. – И общительный.
Она внимательно посмотрела на него своими тигриными глазами.
– Наверное. Я тебя плохо знаю.
– Я мог бы пригласить тебя на ужин. Сегодня мясной рулет в «Санрайз», или в «Мамину пиццу».
Симона покачала головой.
– Я сделала перерыв, а сейчас надо еще поработать.
Когда она поднялась, Рид слез с камней и протянул ей руку.
– Не поклонница мясного рулета, да? – спросил он.
Она рассмеялась.
– Не поклонница, но я действительно собираюсь работать. Просто мне нужно было подышать воздухом. Проветрить голову.
– Надеюсь, ты отказываешься не потому, что дело во мне.
Симона скользнула по нему взглядом.
– Не знаю, в тебе или нет, потому что я вообще тебя не знаю. И еще потому, что последние несколько месяцев я решила не встречаться с твоим полом.
– Смотри-ка, и я тоже – с твоим. Какое совпадение. Мы созданы друг для друга.
– Почему?
– Потому что, – сказал Рид, когда они пошли по утоптанной тропинке в снегу, – нужно же когда-нибудь прервать пост.
– Нет, я спрашиваю, почему у тебя пост?
– А-а. – Он решил, что раз она продолжает с ним разговаривать, значит, не совсем от него отмахивается. – Ну, выздоравливал после ранения, пришлось все время думать и скучать, приехал сюда, встретил потрясающую Сиси, которая изменила мою жизнь. Не хватило времени разделить мясной рулет с женщиной. А ты?
– Не знаю. Нет интереса. Возможно, виновата ЗМС.
– Что за ЗМС?
– «Зона мрака Симоны». Иногда я в нее попадаю. Но главное, я бы сказала, это отсутствие интереса.
– Я умею быть не только общительным, но и интересным. – Они начали подниматься по лестнице к дому. – Ради тебя.
– Что ж, я рада, но сегодня обещают еще и снегопад.
– У тебя есть все необходимое на случай снегопада? Еда, вода… Извини, – тренькнул телефон, извещая об эсэмэс. – Я буду… – Рид замолчал, читая текст. – Э-э… я буду проходить мимо рынка и могу…
– Что случилось? Я разбираюсь в лицах, – сказала Симона, когда они подошли к патио. – Ты умеешь хранить невозмутимость, но на секунду не справился. Надеюсь, не что-то с твоей семьей?
– Нет. Совсем нет.
– Я разбираюсь в лицах, – повторила она. – Зайди, выпей кофе.
Она пересекла патио, открыла дверь.
– Сиси уговорила бы тебя зайти; я не подведу ее.
– Кофе – это хорошо.
Рид скинул обувь, вошел в дом и тепло. Симона сначала разожгла огонь в камине, затем, сняв пальто, шляпу, шарф и перчатки, подошла к кофемашине.
– Тебе простой или навороченный?
– Просто черный.
– По-мужски, – тихо заметила она. – Я обычно пью латте. Я работала в ужасной кофейне, когда впервые приехала в Нью-Йорк…
– Я расстроил тебя в ночь вечеринки. Твоя подруга сказала, что нет, но…
– Ми, как всегда, права. Ты меня не расстроил, просто кое о чем напомнил. Я резко ушла, потому что погрузилась в свои мысли.
– ЗМС?
Она с улыбкой пожала плечами:
– Может быть, чуть-чуть.
Взбивая молочную пенку для латте, Симона оглянулась через плечо. Он не снял пальто.
– Телефон. Это как-то связано… с «Даун-Ист»?
– Ты немножко ясновидящая, как Сиси?
– Нет. Просто логическое предположение. Ты должен мне сказать. – Она повернулась к кофемашине. – Еще недавно я не хотела бы ничего об этом слышать. Теперь я хочу, чтобы ты мне сказал.
Рид снял пальто, но ничего не ответил. Она принесла ему кофе.
– Давай сядем. – Симона указала на диван перед камином. – Ты первый человек, которого я пригласила в этот дом и приготовила для него кофе… А может, и не только в этот дом, но и вообще. Интересно, почему так. Неужели дело в твоей знаменитой общительности?
– Жаль, если это из-за наших общих плохих воспоминаний.
– Связь тут точно должна быть. Те, кто не испытал того, что мы, никогда не смогут понять. Долгие годы я старалась не думать об этом. Если не смотришь, то не увидишь, если не слушаешь, то не услышишь. Хочешь знать, почему я снова начала смотреть и слушать?
– Да, хочу.
Симона села на диван, скрестив ноги.
– Я столкнулась с девочкой из моей бывшей школы. Я считала ее своим врагом. Она была красивой блондинкой с большой грудью, а я была темненькая, неуклюжая и обычная.
– Ты никогда не была обычной.
– Такой я видела себя в зеркале тем вечером в туалете. Я подумала: ну почему я не могу быть красивой, как Тиффани? Она пришла в кинотеатр с мальчиком, который недавно бросил меня ради нее, потому что я отказала ему в близости. Разбитое сердце, унижение – все, что с такой силой можно чувствовать в подростковом возрасте. Конец света. А потом случилось то, что случилось. Мальчик, который меня бросил, погиб. Пуля попала Тиффани в голову, повредив ее молодое красивое лицо. Теперь, годы спустя, она встречает меня – по иронии судьбы, снова в туалете, – говорит мне ужасные вещи, и по какой-то причине эти несколько минут заставляют меня начать смотреть и слушать. Не ради нее. Ради себя.
– Я не мог перестать смотреть и слушать, – сказал ей Рид. – Я как бы сделал это своей миссией. Я следил за новостями, собирал досье. Мне всегда казалось, что в этой истории замешан кто-то еще, не такой безмозглый.
