– Вы нашли бы общий язык с моим отцом. Я только что привез такой куст ему, и он сказал то же самое. А что вы знаете о люпинах?
Поговорили о садоводстве (в котором Рид ничего не смыслил). Потом сидели на крыльце, пили чай со льдом и ели печенье.
– Ты выглядишь здоровым и счастливым. Островная жизнь тебе на пользу.
Рид не забыл, что она дважды навещала его в больнице.
– Совершенно верно. Надеюсь, вы как-нибудь ко мне придете, и я вам там все покажу. Посидим и на моей веранде.
– С тобой должна сидеть красивая молодая женщина.
– Я над этим работаю.
– Ну, дай-то бог.
– Как дела у соседей?
– Хлоя, Роб и их девочки живут хорошо. Приятная семья. Недавно появились новые соседи, как раз на месте той несчастной женщины.
– Да?
– Семье, которая построила этот дом, он стал тесен. Теперь там молодая пара, ожидающая первенца. Очень милые люди. Я угостила их яблочным пирогом, поздравила с переездом, так они пригласили меня в дом, все показали. И каждую неделю, накануне мусорного дня, он и Роб по очереди приходят ко мне, чтобы оттащить мои мешки к тротуару.
– Молодцы.
– Ты все еще вспоминаешь то, что тогда было?
– Она до сих пор на свободе.
Покачав головой, Летиция потерла пальцами крест, который носила на шее.
– Человек, который убил свою маму, бабушку и дедушку, это не человек. Даже не знаю, как назвать такого.
– У меня для Хобарт много названий. Миссис Джонсон, вы мало с ней разговаривали, но вы ее видели. Я ищу паттерны, привычный порядок в ее действиях – и какие-либо отклонения от этого порядке.
– Как я уже говорила, она приезжала с продуктами, долго не гостила. На День матери, на Рождество… Всегда хмурая и недовольная.
– У нее что-нибудь менялось во внешнем виде? Волосы, стиль одежды?
– Однажды я видела ее в таком наряде, в каких девушки бегают или тренируются в спортзале. Должна заметить, что фигура у нее отличная. Казалась раздраженной. Сейчас вот вспоминаю – вроде бы это было примерно в то время, когда ее мама заболела.
– Наверное, Марсия Хобарт позвонила дочке и попросила ее приехать пораньше, а Патрисия не стала переодеваться после утренней пробежки.
– Мне вспомнилось еще кое-что. – Летиция побарабанила пальцами по колену. – Другой день. Вдруг это нарушение паттерна, как ты говоришь.
Старушка закрыла глаза и задумчиво покачалась в своем кресле.
– Зимой… Не скажу точно, в каком году. Помню, мои внуки лепили снеговика перед домом. Судя по их возрасту, полагаю, лет пять или шесть назад. Мой старший внук – ты знаешь, который полицейский – чистил снег на дорожке, и на нем был шарф, который я связала и подарила ему на Рождество. Я сходила в дом, принесла детям морковку для носа снеговика… И тут подъехала она.
Летиция открыла глаза, посмотрела на Рида и кивнула.
– Было заметно, что она разозлилась, потому что ее дорожка была нечищена. Я окликнула ее, спросила, не хочет ли она, чтобы кто-нибудь из моих детей поработал лопатой, потому что девочка, которой она платила, слегла с гриппом.
Летиция немного покачалась, потом снова кивнула.
– Сейчас припоминаю. Я не стала ждать ее ответа, велела внуку взять лопату и почистить ее дорожку, а младших попросила отнести к дому продукты.
– Как она это восприняла?
– Если она и хотела возразить, то не успела. Я сказала ей, что она вроде бы слегка загорела. Она ответила, что устроила себе небольшой отпуск. Пока мой внук чистил ее дорожку, а дети перетаскивали пакеты с продуктами на крыльцо, она пояснила, явно раздраженная, что ненавидит возвращаться в зиму и что хотела бы провести всю зиму во Флориде.
– Именно во Флориде?
– Да. Там солнце, пальмы и бассейны, а здесь снег, лед и холод. Я спросила, в каком городе во Флориде она была. Она только пробормотала что-то о том, что ей надо идти к матери, и ушла. Правда, остановилась и предложила заплатить моему внуку за работу, но он не взял денег. Он хорошо воспитан.
– Она убила женщину в Тампе в феврале 2011 года.
– О Боже всемогущий… Загар еще не смылся, так что наш разговор, наверное, был вскоре после этого. Она оборвала чью-то жизнь, потом загорала, а потом жаловалась мне на холод… Как думаешь, после того, как она в тебя стреляла, она уехала во Флориду?
– Нет, думаю, в Канаду. Я тоже в нее попал, и ей пришлось действовать быстро.
– Но у нее хватило времени убить собственных бабушку и дедушку. – Пальцы старушки вновь потянулись к кресту. – Да упокоятся они с миром.
– Она ненавидела их, как и свою мать. Из-за ранения ей наверняка было очень больно, вот и выместила на них ярость… Не представляю, как она умудрилась бы проехать весь путь до Флориды с огнестрельным ранением. Канада гораздо ближе. Наверняка пересекла границу, нашла какую-нибудь дыру и залегла на дно. Мы полагаем, у нее было много наличных денег и кредитных карт с поддельными удостоверениями личности. А вот сейчас, думаю, она во Флориде. Ей там понравилось. И там живут две ее цели.
– Ты должен их предупредить, Рид. Не говори мне, что за все отвечает ФБР. Предупреди – пусть примут меры, защитят себя.
Рид поцеловал старушку на прощание, и миссис Джонсон проводила его до машины. Она беспокоилась об этом мальчике. Существо, для которого у Летиции не было названия, однажды уже пыталось его убить. И обязательно попытается снова. Дай-то бог, он успеет ее поймать.
Эсси ошеломленно застыла, когда Рид протянул ей гортензию.
– По причинам, недоступным моему пониманию, сажать куст нужно с кофейной гущей. В благодарность от тебя я приму пиво.
– Хэнк! – крикнула она. – Рид привез нам растение.
Дилан и Пак примчались первыми.
– Мой парень! – Рид с мальчиком хлопнулись ладонями, и Рид наклонился погладить виляющую хвостом собаку.
– Мы поедем на остров? Прямо сейчас?
– Поедем, но в другой раз.
– Ну! Мы с Паком хотим туда поехать!
Рид взял мальчика на руки.
– Скоро поедете. И тогда я сделаю вас с Паком на день полицейскими.
– И дашь нам значки?
– Какой же полицейский без значка?.. Привет, Хэнк.
– Привет, Рид. Отличная гортензия. «Никко Блю». Ей нужна кислая почва.
– С радостью вручаю ее тому, кто знает, что с ней делать.
Выпили пива. Вскоре Хэнк понял, что жене и ее бывшему напарнику нужно поговорить.
– Пойдем, Дилан, выкопаем яму. Я уже присмотрел место.
– Еще пива? – спросила Эсси, когда ее мужчины ушли.
