– Именно поэтому вас сняли с расследования.
– Повторяю, я не работаю на полицию Портленда. Я работаю на жителей и гостей этого острова. Насколько мне известно, нет такого закона, который запрещал бы мне, как частному лицу, собирать информацию или разговаривать с людьми, которые, по моему мнению, могут быть в опасности.
Ксавьер высокомерно вскинул голову.
– Позвольте мне выразиться яснее. ФБР не нуждается в сомнительной помощи какого-то одержимого копа, который играет в большое начальство на жалком островке и тратит свое время на ловлю бродячих собак.
Рид взглянул на собаку, посапывающую у его ног.
– Это не заняло так уж много времени. Скажу вот что, прежде чем мы оба вернемся к своей работе: я не ставлю себе целью вам мешать, и мы оба знаем, что я никак вам не помешал. Просто вы злитесь, потому что теперь в файлах есть информация, что какой-то одержимый коп с жалкого островка связался со следующей жертвой Хобарт. Или пытался связаться. А вы, специальный агент, использующий всю мощь ФБР, этого не сделали. Будь я на вашем месте, я бы тоже злился. И все же Эмили Девлон погибла, и есть другие люди, которые подходят под паттерн жертв Хобарт. Так что вы зря тратите время, пытаясь меня запугать.
– Я не запугиваю. Я предупреждаю. Расследование ведет Бюро.
– Ваши предупреждения мне ни к чему. Надеюсь, вы ее поймаете. Я молю Бога, чтобы вы поймали ее прежде, чем она прикончит следующую жертву в своем списке. И вот тогда я пришлю вам ящик выпивки по вашему выбору. А пока, думаю, мы поняли, на каких позициях оба стоим.
– Не переступите черту. – Ксавьер поднялся. – Иначе я позабочусь, чтобы вы потеряли эту свою синекуру и вообще шанс носить полицейский значок.
– Буду иметь в виду. Но знаете, вы не спросили меня, как я понял, что Хобарт будет во Флориде и убьет одного из двух человек, с которыми я связался. Вы не спросили, – продолжил Рид, – потому что злитесь. Я отправлю вам всю информацию и надеюсь, что вы ее рассмотрите, когда успокоитесь. Если не сейчас, то очень скоро вы убедитесь, что именно Хобарт несет ответственность за смерть Девлон. И она наверняка оставила след, потому что хочет, чтобы мы знали: это она.
– Держитесь подальше от моего расследования.
– У нас тут пока межсезонье, – сказал Рид, когда Ксавьер пошел к двери. – Так что у вас есть пара часов до следующего парома в Портленд. В кафе «Санрайз» пекут чертовски вкусные пироги.
Ксавьер вышел, оставив дверь за собой распахнутой.
Рид снова посмотрел на храпящую собаку.
– Вот, мой друг, человек, которому удается быть идиотом и спецагентом ФБР одновременно.
В дверях появилась Донна.
– Твой посетитель уходил не в настроении, хлопнул дверью. Мы подумали, что у тебя какие-то проблемы с федералами, но, смотрю, ты не беспокоишься.
– Ничуть. Ведь я одержимый коп, играющий в большое начальство на жалком островке.
– Большое начальство! – Она фыркнула.
– Здрасте! Я шеф полиции. Скажешь, не большое?
– Он назвал наш остров «жалким островком»?
– Плевать. Мы знаем лучше.
– Ты высказал все этому засранцу?
– Он ведь ушел не в настроении, верно?
Она одобрительно кивнула.
– Док Дорси сказал, что ты можешь привести собаку.
Рид подумал, стоит ли будить спящего пса. Но когда он чуть отодвинул стул, пес тут же вскинул голову. Его глаза посмотрели в глаза Рида со страхом и тоской.
– Ладно, отведу.
Рид решил пройтись, надеясь, что пес перестанет дрожать при виде людей. Но минуя прохожих, пес вздрагивал и прижимался к ноге Рида.
Кабинет ветеринар устроил в собственном доме, менее чем в четверти мили от деревни. Он жил вместе с женой и младшим сыном, который сейчас учился в старших классах. Док Дорси – даже жена звала его «Док» – регулярно работал два дня в неделю, а каждое третье утро отводил для операций. Но при экстренных ситуациях всегда спешил на вызов, даже если рыбачил или возился со своими тремя пчелиными ульями.
Когда Рид вошел, жена ветеринара – красивая женщина с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост, при полном макияже – сидела за столом в маленькой приемной. В комнатке с бледно-голубом виниловым полом стояло множество разномастных стульев и столиков.
– Миссис Дорси, спасибо, что открыли для меня кабинет.
– Да никаких проблем, – отмахнулась она. – Значит, это наш заблудший песик. Бедный потерянный ребенок.
Она встала. Пес испуганно спрятался за ноги Рида.
– Он боится людей.
– Вас не боится.
– Ну, я угостил его гамбургером и прокатил на машине.
– Он к вам привязался. – Она присела перед собакой. – Наверняка голодал, очень худой. У него милая мордашка. И его нужно как следует помыть. Думаю, под этой грязью скрывается рыжина. Вы принесли образец его стула?
– Э-э… Мы еще не успели.
– Что ж, а понадобится. Отведите его за дом. Там много собак делали свои дела. Запах поможет ему привести кишечник в движение. Как давно он съел гамбургер?
– Больше часа назад.
– Тогда должно получиться. Возьмите. – Она достала из шкафа медицинскую перчатку и пластиковую бутылку с широким горлом. – Я скажу Доку, что вы пришли.
Обреченно вздохнув, Рид вышел, но не успел он отвести пса за дом, как тот присел и сделал свое собачье дело прямо на бетонной дорожке.
– Вот дерьмо! В буквальном смысле.
Рид надел перчатку и собрал все в бутылку.
– Быстро вы, – сказала миссис Дорси, когда он вернулся.
– Да мы на вашей дорожке, я не успел… Простите. – Он вручил ей образец. – Почти все собрал.
– Не волнуйтесь, это у нас не редкость. Ведите его в кабинет. Сюда, потом первая дверь налево. – Она вернула ему образец. – Отдайте Доку, но я уже могу вам сказать, что у бедного ребенка глисты.
– Весело.
Рид прошел в смотровую, где стоял длинный стол с мягкой обивкой и весы.
Увидев Дока, пес опять задрожал. Волосы Дока были собраны в длинный каштановый хвост, почти как у его жены, только с седой прядью. На нем были маленькие круглые очки, футболка с фотографией «Грейтфул Дед»
[7], джинсы-карго и ботинки «Док Мартенс».
– Ну кто это к нам пришел? – с доброй улыбкой сказал ветеринар.
– Он не назвал мне своего имени, зато могу дать вам вот это. – Рид с радостью вручил ему образец.
– Угу, – кивнул доктор и, как его жена, присел на корточки перед собакой. – Давно не получал регулярного питания, судя по всему. Боится людей, да?
