К тому же действия Чингисхана не были спонтанными, он придерживался осознанного курса на преобразования. Таким образом, в державе Чингисхана были заложены системные принципы государственного строительства. Само собой разумеется, что по тем временам это давало монголам большое преимущество в завоевательной политике.
У монгольской империи было еще одно немаловажное преимущество — мобилизационные возможности. Дело в том, что воинами считалось все мужское население. Мальчишки уже с трех лет уверенно держались в седле. Бесстрашные, неутомимые, они впитывали жажду завоеваний с молоком матери. Под предводительством такого талантливого полководца, как Чингисхан, возмужавшие воины были обречены на победы.
Напомним, какова была структура войска, одержавшего столько побед, внушавшего ужас и трепет завоеванным народам. Во главе каждых десяти воинов был поставлен один — по-нашему десятник, а во главе десяти десятников тоже стоял один человек, который называется сотником. А во главе десяти сотников так же был поставлен один — тысячник. Далее в пирамиде — командир тумена, стоящий во главе десяти тысячников, и это число называлось «тьма». Возглавляли же все войсковое подразделение два-три вождя, но один из них был главным, ему подчинялись все.
Монголы проводили всю жизнь в походах. Столь длительные походы, общение изо дня в день в жестких условиях лишений должны быть обеспечены чем-то фундаментально-цементирующим. Конечно, речь идет о железной дисциплине. Она в монгольской армии достигалась жесткими военными законами и твердым контролем за неукоснительным их выполнением. Был в армии Чингисхана жестокий закон, прописывающий, как следует поступать с теми, кто покидает поле боя. Во время военных походов, если из десяти человек побежит хотя бы один, то все воины из этого десятка умерщвлялись, если дрогнет и побежит десяток, то, несмотря на стойкость других десятков, умерщвлялась вся сотня и т. д. Таким образом, если воины не отступают сообща, а именно побегут с поля боя, то они обречены — все равно будут убиты. Точно так же, если один-два воина смело вступают в бой, а другие из подразделения не следуют за ними, то их также умерщвляют. Если кто-то из подразделения (например, один-два воина из десятка) попадает в плен, а боевые товарищи не сумели отбить их, это также карается смертью. Поэтому в монгольской армии каждый воин был ответственен за действия не только свои, но всего воинского подразделения. Из этого следует, что о дезертирстве в монгольской армии можно говорить с большой натяжкой.
Огромное значение придавалось и скорости мобилизации, даже в «Великой Ясе» было специальное распоряжение на этот счет. Оно звучит так: «Каждый из эмиров тумана, тысячи и сотни должен содержать в полном порядке и держать наготове свое войско, с тем, чтобы выступить в поход в любое время, когда прибудет приказ, безразлично ночью или днем». Снабжение войск не поручалось специальным подразделениям — оно в значительной степени вверялось самим воинам. Речь тут идет прежде всего о конях, запасах продовольствия и хозяйственных мелочах. Монголы были идеально приспособлены для дальних путешествий — каждый воин вез с собой лишь то, что было ему необходимо, и ничего больше. Кроме дэла, традиционного монгольского халата, они носили штаны, меховые шапки с ушами и сапоги с толстой подошвой. Для защиты в любую погоду каждый из них вез с собой кремень, чтобы разводить костры, кожаные фляги для воды и молока, напильник для заточки оружия, аркан, чтобы ловить пленников или животных, иголку для починки одежды, нож, топорик и кожаный мешок, в который все это паковалось, а также небольшой шатер на случай привалов.
Нельзя не упомянуть о том, что монгольская армия постоянно испытывала недостаток в вооружении. Сами монголы делали только луки и стрелы, а остальное либо привозилось в качестве трофеев, либо было сделано плененными мастерами. Луки были очень мощными (чтобы натянуть тетиву, требовалось усилие в 71,6 кг), но легкими, для их изготовления использовали речную иву. Такие параметры гарантировали большую дальность поражения — можно было запустить стрелу на расстояние свыше 600 метров. Монгольский воин при явке на сбор должен был иметь три колчана с шестьюдесятью стрелами каждый, основной лук и два запасных. Стрелы — с наконечниками, обладающими разной пробивной способностью. Часто черешок стрелы снабжали костяной свистулькой, что вызывало в полете характерный свист.
По данным археологии, в арсенале зажиточного монгольского воина были все виды оружия для ближнего боя: кинжалы, изогнутые сабли. Кроме того, они были вооружены копьями, метательными дротиками и пиками с крюками. Ряд источников указывает на наличие в арсенале палиц, топоров и ламеллярных доспехов
[12] — защитных лат, сделанных из бычьей шкуры, прошитой ремнями, или панциря с железными пластинами — в зависимости от достатка воина. Плюс шлем, сверху железный или медный, а часть, прикрывающая шею — из кожи. Скорее всего, у самых богатых и знатных монголов имелись тяжелые доспехи. Такие подразделения, по-видимому, использовались для нанесения последнего удара — в их задачу входило добить противника, уже сломленного изнуряющими атаками конных стрелков. Доспехи в этом случае нужны для того, чтобы выстоять в свалке подобного боя. В серьезном контактном бою невозможно победить, если не иметь подобных доспехов.
Как известно, монголы всегда испытывали недостаток в мастерах кузнечного дела. Ведь основным их занятием было скотоводство, охота и набеги. Недостаток собственного производства восполнялся привозом — ближайшие соседи, обладающие развитой металлургией, охотно вели торговлю с монголами. А в дальнейшем последние использовали таланты и умения мастеров, захваченных в покоренных странах. Был даже создан специальный город мастеров из 10 тысяч человек, населенный китайцами и чжурчженями, специализировавшимися на разных видах ремесел.
Необходимо также отметить, что устройство монгольской армии было органически связано с существующей структурой населения государства. В основание ее были положены начала территориальности и родового быта. Каждому племени определена была территория, на которой оно должно было кочевать. В каждом таком племени кибитки были объединены в десятки, сотни, а в многочисленных племенах — и в тысячи под управлением особых военно-территориальных начальников. В случае набора войск им спускался определенный наряд: по одному или больше новобранца с десятка. Десяток обязан был снабдить «призывников» положенным количеством продовольствия и всем необходимым для похода. Военно-территориальные начальники при мобилизации становились строевыми начальниками, оставляя на местах заместителей.
Поскольку Чингисхан почти постоянно вел войну, и войну успешную, приносившую войскам славу и значительную добычу, то естественно, что между племенами, служившими в одних сотнях или тысячах, подвергавшихся общей опасности, разделявших общие труды и славу, рождалось подлинное братство по оружию. Таким образом, часто враждовавшие между собою до Чингисхана монгольские племена при нем в обстановке нескончаемых боевых успехов над внешними врагами сливались в одну нацию.
