Кроме техники, монголы при осаде искусно применяли человеческую силу — осадную толпу, хашар. Это очень известная на Востоке тактика, которая заключается в использовании завоеванного населения на вспомогательных работах, чаще осадных. Особенно этот прием был востребован при рытье подкопов и создании осадных валов. Такая работа требовала больших трудозатрат и являлась частью общего плана осады. Кроме того, хашар использовался при осаде как живой щит и как непосредственное орудие штурма — бесчеловечно, но действенно.
К тому же монголы часто прибегали к другой тактике — выманивали гарнизон противника в поле, чтобы его разгромить и взять уже беззащитный город. Если сделать это не получалось, тогда был выбор между штурмом, технической осадой и осадой на измор. Арсенал средств для любой из этих тактик был достаточно велик. Поэтому монгольскому полководцу приходилось думать, чтобы применить именно то средство, которое подходит к конкретной обстановке. Под его командованием находились дисциплинированные воины. Хорошо и быстро обучаемые монголы прекрасно справлялись как с задачами рядового, так и командного состава. И основу этих взаимоотношений заложил Чингисхан. Его умение находить людей с командным и административными способностями стало одним из важных факторов в утверждении у монголов искусства взятия городов и крепостей.
Монголы, которые всегда проигрывали в численности завоеванным народам, использовали эти огромные массы населения для своих целей. Монгольские воины слегка изменили древнюю степную тактику, согласно которой воины гнали скот врага на его позиции, вызывая тем самым смятение и замешательство. В кампании против чжурчженей они использовали в этом качестве огромные толпы захваченных крестьян. Большинство армий того времени оставляли после себя толпы беженцев, которые остались без крова. Монгольская армия гнала их перед собой.
Монголы особенно внимательно относились к тем, кто обладал инженерными знаниями. После очередного боя они щедро вознаграждали всех инженеров, которые готовы были перейти на их сторону. Их отделяли от остальных пленных и принуждали служить монголам.
Единственные сооружения, которые строил Чингисхан, были мосты. Хотя он с презрением отвергал строительство замков, фортов или городов, он, наверное, построил больше мостов, чем любой другой правитель средневековья. Его воины возвели мосты через сотни рек, чтобы ускорить передвижение своих армий и товаров. Монголы осознанно открыли миру новую форму торговли, где товаром выступали не вещи, а новые идеи и знания.
Они привезли немецких горняков в Китай, а китайских врачей — в Персию. Торговля велась на всех уровнях. Всюду, куда бы они ни пришли, они распространяли моду на ковры. Монголы принесли персидские лимоны и морковь в Китай, а китайские лапшу, чай и игральные карты — в страны Запада. Они привезли мастера из Парижа, чтобы возвести фонтан в засушливых монгольских степях, наняли в свои войска английского дворянина в качестве переводчика, и научили персов китайскому методу дактилоскопии.
Монголы финансировали строительство христианских церквей в Китае, буддистских храмов и ступ в Персии и мусульманских медресе в России. Они прокатились по материку, как завоеватели, но в тоже время как несравненные распространители науки и культуры.
У монголов был настоящий талант к перемещению товаров и объектов роскоши, но главное — они умели создавать из них невиданные и высокоэффективные комбинации. Как отметил в XIII веке английский философ и ученый Роджер Бэкон, монголы одерживали победы не столько благодаря своему военному превосходству, сколько «благодаря методам науки». Он отмечал, что, хотя они и «склонны к войне», но достигли столь многого, потому что «посвящали часы досуга принципам философии». Они активно анализировали самую разную информацию и извлекали из нее пользу, применимую к собственным нуждам.
Когда их искусные инженеры из Китая, Персии и Европы соединили китайский порох и мусульманскую машину «греческого огня» и применили европейскую технику отливки колоколов, они произвели на свет пушку — принципиально новое вооружение, от которого происходят все современные виды оружия, от пистолетов до ракет. Кроме того, еще во время войны с тангутами Чингисхан узнал, что китайские инженеры умеют строить осадные орудия, которые способны разрушать стены городов. Это была новая стратегия для войск великого хана, и он посчитал необходимым использовать ее в своих военных походах. Китайцы к тому времени уже изобрели несколько таких машин. Например, катапульта могла перебрасывать огромные камни и воспламеняющиеся вещества за стены; требушет (катапульта, которая работала благодаря тяжелому противовесу) мог запускать снаряды даже с большей скоростью, чем катапульта. А баллиста, представлявшая собой огромный лук, могла стрелять тяжеленными бревнами, способными разрушать здания и уничтожать все живое на своем пути. Хотя все эти изобретения уже довольно давно присутствовали в истории войн, для монголов они были в диковинку, но вскоре стали неотъемлемой частью арсенала Чингисхана, который высоко оценил их эффективность.
Каждое изобретение было ценно само по себе, но монголы достигали невиданных результатов, выбирая и комбинируя их, чтобы получить необычные сочетания. Они последовательно проводили интернационалистическую линию в сфере своих политических, экономических и интеллектуальных преобразований. Практически в любой стране, которая испытала на себе монгольское влияние, изначальный ужас и потрясение от нашествия неизвестного варварского племени быстро сменялись невиданным ростом международной торговли, расширением культурных горизонтов и скачком в техническом развитии.
К примеру, Китай поразил монголов гораздо больше, чем Европа. Именно поэтому она пострадала от нашествия в меньшей степени. Но в любом случае, в Европе практически все стороны жизни — техника, военное искусство, одежда, торговля, пища, искусство, литература и музыка — подверглись в эпоху Возрождения серьезным изменениям в результате монгольского влияния. Изменилось многое: появились новые формы ведения войны, новые машины и блюда. Изменились самые обыденные аспекты каждодневного быта, когда европейцы переключились на монгольские ткани, одели штаны и кафтаны вместо туник и балахонов, стали играть на своих музыкальных инструментах при помощи маленького степного лука-смычка, вместо того, чтобы щипать струны пальцами, и начали писать картины в совершенно новом стиле. Европейцы даже подхватили монгольский боевой клич «ура!» в качестве возгласа одобрения и восторга.
Многочисленные военные кампании, которые возглавлял Чингисхан, непременно заканчивались его победой. Она достигалась каждый раз иными способами, но неизменным было умение монголов выжать все из завоеванных земель и народов. Очень показательна в этом плане осада Золотого хана в его столице Чжунду (современном Пекине) в 1214 году. Чжурчженьский двор только-только оправился от очередного дворцового переворота, и новый Золотой хан уже так настрадался от внутренних распрей, что, не желая выносить еще и затяжную осаду и войну, предпочел откупиться от монголов, признал себя вассалом Чингисхана. В ответ Чингисхан снял осаду с Чжунду и отправился в долгий путь во Внешнюю Монголию на северном краю пустыни Гоби.
Как мы помним, последующее предательство Золотого хана вынудило Повелителя Вселенной возобновить боевые действия против него. Этот поход стал индикатором огромных возможностей монгольской армии, которая оказалась способна успешно действовать за тысячи миль от своей центральной базы, да еще и без личного участия Чингисхана. Но важнее, чем приобретение новых подданных, важнее укрепления имиджа защитника угнетенных религий, было то, что теперь во власти монголов оказался весь Великий шелковый путь из Китая в мусульманские страны.
