— Первые упоминания о Хартоле относятся к XV веку. Деревья, конечно, долгожители, но кто-нибудь подумал о возрасте камней и скал?
Смутившись, ребята быстро оглядели берег озера Раутавеси, чудесное место, где они сейчас сидели.
— Тут также находили жертвенные камни, которые родом из железного века, — с упоением рассказывал парень. Хелена не могла понять, что именно его, робеющего доходягу, так раскрепостило: вино или роль вожатого?
— Что за камни такие? — спросил кто-то, громко отхлебнув вина.
— В железном веке вблизи могильников, то есть кладбищ, ставили жертвенные камни. Их еще называют чашечниками. Люди делали в камнях углубления наподобие чаш, потому что таковы были их верования. Чаши часто фигурировали в древних обрядах плодородия, были связаны с душами и духами, к которым обращались за помощью, — ответил парень. Его познания казались безграничными.
Бутылка не прекращала своего путешествия. Хелена пригубила дешевое, сильно отдающее спиртом красное вино и с любопытством посмотрела на оратора. Внезапно он предстал перед ней в новом свете. Хелена достала из кармана джинсов сплющенную пачку сигарет. Вообще, то были сигареты Йоханны, однако после их ссоры Хелена решила сделать вид, будто пачка принадлежала ей. Она хотела поджечь сигарету «огоньком» костра, но, приблизившись, почувствовала такую волну нестерпимого жара, что тут же отпрянула. Парень тем временем завел речь о пропавшей девушке.
— Не будем поминать мертвых, — он произнес, прищурившись. — Пока неизвестно, что произошло. Но где-то в этих краях пропала девушка, — сказал парень, окидывая взглядом каждого из присутствующих.
— И девушка эта сидела на тех же камнях, что и вы. Была одной из вас. Пела те же песни, любуясь вечным огнем. А потом — пуф! — для пущего эффекта он опять кинул в огонь песка. — Девушка исчезла, и никто ее больше не видел.
Хелена попыталась правильно затянуться. Так и не поняла, получилось или нет. Кто-то попросил сигаретку, и она любезно поделилась. Видимо, курение — это все-таки немного не ее. Случай с пропавшей девушкой изрядно напугал Хелену. Кошмар. Почему никто не разобрался в этом? Хелене хотелось услышать что-то еще, но попросить открыто она постеснялась. Парень обращался сразу ко всем, и все же Хелене казалось, что слова были адресованы ей одной. Была ли та девушка как-то связана с усадьбой?
До поры до времени Хелене удавалось уворачиваться от изучающего, пронзительного взгляда, буквально прожигающего ее ноги, грудь и глаза. Взгляд преследовал ее все лето. С первой же встречи. Она чувствовала его, когда проходила мимо церкви в компании ребят, однако те ничего не замечали. Она чувствовала его, когда ела мороженое на площади. Она чувствовала его, торгуя в ларьке. И Хелена спрашивала себя: она одна такая? Смотрят только на нее? Но лишь сегодня парень заставил Хелену по-настоящему задуматься. Костер, красное вино и харизма вожатого совсем разморили девушку, и она призналась самой себе, что удивлена до крайности. Раньше ей и в голову не приходило одаривать парнишку вниманием: на фоне всегда маячило обещание чего-то большего. А сейчас Хелена осознала, что барон не сумел бы изменить ее мир так, как она надеялась. По-видимому, парень просто хотел не дать сердцу Хелены звонко разбиться.
Интерес читался и в глазах еще парочки девушек. В одночасье ничем не примечательный молодой человек стал сердцем лагеря, его звездой. Хелена исподтишка поглядывала на него, и мысль о том взгляде отчего-то перестала ее тяготить.
Их лица разделяли танцующие язычки пламени. И в этот момент Хелена посмотрела туда, где сидел парень, и уставилась в ответ. Начинало светать, хотя до первых лучей солнца было еще далеко. Они впервые смотрели друг другу прямо в глаза, и огонь между ними дымился и посылал снопики искр в синее июльское мгновение.
15 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК, ХАРТОЛА
Уже перевалило за одиннадцать вечера, и Саана подумывает об отходе ко сну. Внезапно звонит телефон.
— Прости, пожалуйста. Мне правда жаль, что все сорвалось, — сокрушается Ян. — Работа.
— Да ничего, — отвечает Саана. На Яна просто невозможно разозлиться.
Воодушевленная и заинтригованная томительным ожиданием, Саана подъехала к ветряной мельнице и лишь тогда заметила сообщение от Яна. От накатившего разочарования она даже успела написать эсэмэску Лео («Как насчет выпить?»), но хватило ума ее не отправлять.
Почему она так слепо доверяет Яну? Что в нем такого? Профессия полицейского? Если подумать, они друг о друге толком ничего не знают.
— Могу я загладить вину и пригласить тебя покататься на машине? — спрашивает Ян. Тепло в его голосе растапливает Саанино сердце.
— Прямо сейчас? Так ты все-таки в Хартоле? — удивляется Саана.
— Ага, — смеется Ян, позабавленный ее реакцией. — Приходи в гостиницу «Линна» на пижамную вечеринку.
Мысль о том, чтобы оказаться с Яном в номере гостиницы, лишает Саану покоя.
— Ты сейчас где? — спрашивает она, выигрывая себе немного времени. Чего лукавить, она примчится.
— Я в номере. Могу заехать за тобой, если скинешь адрес.
Саана пулей несется в душ и чистит зубы. По полной программе прихорошиться не получается: вскоре телефон опять начинает вибрировать. С трудом переводя дыхание, Саана отвечает.
— Выгляни, — говорит Ян, и Саана не сразу понимает, о чем он. Она смотрит в окошко второго этажа — у тетиного дома останавливается машина, на крышу которой кто-то ставит мигалку. Открывается дверь, из машины выходит мужчина — несомненно, Ян — и смотрит прямо на окно, в котором замерла Саана. Ах да, заметил включенный свет. Он все еще прижимает телефон к уху и жестом показывает Саане спускаться.
— Ненормальный, — кричащим шепотом комментирует Саана и крадется по ступенькам вниз.
Стоит ей оказаться в обществе Яна, как тут же становится стыдно за одни только мысли о Лео. Наверное, Саане просто хотелось разбавить горечь и неуверенность, накатившие после сообщения динамщика-Яна. Немыслимо даже сравнивать этих мужчин между собой. Неужели все решает внешний вид? Ян — эффектный, черт возьми, даже слишком, однако и Лео по-своему красив. Так сразу и не скажешь, чем подкупает последний. Возможно, легкостью в общении, уровнем взаимопонимания. Рядом с Лео нет нужды суетиться и ежесекундно волноваться о своем невтянутом животике.
Войдя в гостиницу, они обнаруживают, что стойка регистрации пустует. Ян решительно ее обходит, берет ключ от своего номера, и они тихонько пробираются к нужной двери.
— Лучшее белое вино во всей Хартоле, — смеется Ян, выуживая из маленького шкафа-бара такую же маленькую бутылочку вина Cono Sur. У Сааны на лице застыла странноватая улыбка — с легкими нотками шока. Бокалы поднимаются вверх.
— За динамщиков и вторые шансы, — произносит Ян.
Отпивая вино, Саана яснее некуда представляет себе, чем закончится этот вечер. Взгляды, которыми они то и дело обмениваются, не оставляют пространства для фантазии.
