Мы поужинали напоследок. Бабушка Мавка спросила, дескать, куда вы на ночь глядя, оставайтесь, но воодушевлённого и отдохнувшего жабоида было не остановить. Он уже видел цель, шёл к ней и тянул меня за собой. Дед Иван махнул рукой: пущай идут.
Я был согласен с бабушкой Мавкой. Разве нельзя подождать до утра? Дмитрий Анатольевич любит повторять, что утро вечера мудренее, а тут сам в ночь рвётся.
Выйдя из дома, я спросил:
— Пойдём или поедем?
Горбунок высунулся из-за пазухи.
— Пойдём.
Горбунок нырнул обратно, а мы дошли до остановки общественного транспорта и сели в троллейбус. Ехать предстояло в центр, в ночной клуб «Пава». В свою людинскую бытность я слышал об этом месте — большое серое здание более похожее на коробку из-под обуви, чем на развлекательное заведение. Когда-то это было кинотеатром, но с приходом в жизнь капиталистических отношений превратилось в клуб. Несмотря на свой не вполне красочный стиль, клуб считался элитным. На стоянке перед ним постоянно отирались дорогие иномарки, в сторонке на соседних улицах парковались иномарки подешевле, ну а российская автотехника скромно ютилась в безвестных далях по далёким переулкам. Если бы мы подъехали к клубу на Горбунке, нас бы не поняли, поэтому мы и воспользовались троллейбусом.
Внутри клуба я никогда раньше не был, не довелось. В общем-то, я и возле входа никогда не стоял, поэтому увидев рядом со стеклянными дверями двух охранников, немного оторопел. Два гиганта, одетые по случаю зимы в чёрные тулупы, валенки и шапки-ушанки, сжимали в руках увесистые предметы чем-то напоминающие ухваты. Ими они преграждали путь длинной очереди жаждущего веселья народа, и миновать их было нереально.
Протискиваясь сквозь очередь к дверям я услышал в свой адрес несколько нелицеприятных выражений, мол, лезут всякие мажоры, а люди на улице мёрзнут. Сомневаюсь, что мы походили на мажоров. Компашка подобных товарищей только что подкатила к подъезду на БМВ класса люкс и с хохотом и противными ужимками вошла в клуб, даже не заметив гигантов. Нам подобного свершить не удалось. Один из охранников чуть подался вперёд и мы остановились.
— Старшего позови, — потребовал жабоид.
— Ты чьих будешь, малец? — презрительно сморщился охранник. — Ступай домой, детям до шестнадцати вход запрещён.
Жабоид не производил впечатления шестнадцатилетнего подростка, он выглядел вполне созревшим взрослым мужчиной и, называя его мальцом, охранник хамил.
— Хамишь, уважаемый. Согласно действующего законодательства Российской Федерации, клуб не вправе отказать посетителю во входе, даже если по внутренним уложениям клуба существуют какие-то запреты, — сделал попытку осадить его Дмитрий Анатольевич. — Так что прочь с дороги. И вообще, если хочешь переквалифицироваться в дворники, то милости прошу. Я родственник хозяйки заведения, могу устроить протекцию.
Охранник призадумался. Он ни на секунду не поверил в кровную близость мелкого доходяги в стареньком пальтишке и владелицы заведения, таких родственников перед ним каждый вечер собирался не один десяток, но что-то кольнуло его. Он взял рацию и пропиликал:
— Подойдите, пожалуйста.
Я дёрнул жабоида за рукав и спросил, прикрывая рот ладонью:
— Ты родственник госпожи Мораны?
— С ума сошёл, нет, конечно.
— Опять наврал?
— Приходится. Надо же как-то внутрь попасть? Дед Иван телефон-то сжёг.
На зов охранника подошёл невзрачный лысый мужичёк, не иначе начальник охраны, глянул на жабоида и коротко кивнул: пусти. Ухваты раздвинулись, пропуская нас, и вновь сомкнулись за нашими спинами.
Раздеваться мы не стали, хотя услужливый гардеробщик и предлагал свои услуги. Мы сразу прошли в зал и утонули в грохоте музыки. Играло нечто современное и трудно выговариваемое. Я первым делом направился к барной стойке, чтобы согреться чем-нибудь с мороза, однако лысый подозвал администратора и велел проводить нас на балкон в ВИП-зону.
Ещё лучше. Наверняка там найдётся нечто крепкое и вкусное, что поднимет не только телесный градус, но и настроение. К сожалению, свободных столиков наверху не нашлось. Вдоль перил по кругу сидели шумные молодёжные компании, тихие влюблённые парочки, какие-то мрачные люди в деловых костюмах. Все они выглядели либо чересчур агрессивными, либо ужасно милыми. Сомневаюсь, что кто-то из них захочет уступить нам своё место.
Администратор подошёл к небольшой компании и попросил их спуститься вниз к барной стойке, обещая взамен выпивку за счёт клуба. Спора не возникло. Молодые люди, подогретые алкоголем и воодушевлённые обещанием дармовой выпивки, быстро освободили столик, и только темноволосая девушка посмотрела на нас с укором. Второй раз за пятнадцать минут я становился причиной несправедливости, и от этого взгляда мне стало неловко.
Юркая официантка убрала грязную посуду, протёрла столик, улыбнулась игриво. Я подмигнул в ответ и проводил глазами её крутобёдрую фигуру. Ух, какая! Жабоид тронул меня за плечо, напомнил, для чего я тут. Другая официантка поставила на столик вазу с фруктами, два коктейля. Мы сняли верхнюю одежду, бросили на спинки кресел. Мой не первой свежести вязанный свитер вызвал за соседними столиками презрительные усмешки. Я задрал свитер, демонстрируя рукоять обреза и патронташ. Смешки усилились, один мрачный человек в костюме распахнул полу пиджака, показав крупнокалиберный пистолет, и только после этого я вспомнил, что мой обрез для них — пустая пластиковая бутылка.
Мне снова стало неловко, но теперь из-за собственной глупости. Я взял бокал с коктейлем, глотнул — апельсиновый сок со льдом и укропом. Меня едва не стошнило. Руки бы оторвать тому бармену, который это сделал! Я неделю сидел в подполе, замёрз как мамонт в тундре, а мне вместо любимой водки укроповый настой под зонтиком.
За столик к нам подсела женщина. Я отвлёкся на мгновенье, разглядывал девиц на танцполе, и не сразу её заметил, зато заметив, резко вскочил и поклонился.
— Здравствуйте, Ядвига Златозаровна.
Женщина рассмеялась.
— И этот попался.
— Попался? — не понял я.
— Это госпожа Морана, — пояснил жабоид, — сестра Ядвиги Златозаровны. Они близняшки.
Вот оно как. Тонкие благородные черты, чёрные волнистые волосы, глаза с задумчивым прищуром. Женщина-вамп! Лицо один в один, только волосы другого цвета. У Ядвиги Златозаровны они каштановые, как у настоящей ведьмы, а у этой будто ночной мрак. Даже жуть берёт. Дать ей косу в руки, закутать в саван — и здравствуй, матушка Смерть.
Наверное, в моём взгляде появилось что-то схожее со страхом. Госпожа Морана снова рассмеялась и произнесла спокойным грудным голосом:
— Не бойся меня, новик, я тебе зла не желаю. Хотела бы извести вас, извела бы сразу.
Помниться, жабоид при посещении салона Ядвиги Златозаровны боялся быть съеденным. Я тогда его страхов не понимал, ибо ничего о Мире не знал и ничего не боялся. Теперь, две недели спустя, я знал достаточно, чтобы чувствовать опасность. От госпожи Мораны опасность исходила волнами — смертельная опасность.
