— Скажем.
— Вот когда скажете, тогда и приходи. Через недельку сойдёмся на новом Соборе, обсудим детали, а пока будем считать, что список упразднён.
— С чего вдруг?
— Подпись свою я отзываю.
Баюн такого не ожидал. На его тяжёлую морду вновь накатил древний лик, на голове у меня аж волосы зашевелились и шрам на щеке запульсировал. Из глубины зала резко придвинулись с десяток охранников, и я грешным делом решил, что сейчас начнётся бойня. Баюна они, конечно, завалят, но, боюсь, и он народу покрошит вволюшку!
Госпожа Морана кашлянула, охрана исчезла, Баюн вернулся в нормальное состояние.
— Людей не пугай, законник.
Баюн потянулся к вазе с фруктами, сорвал виноградину. Чёрная крупная ягода смотрелась в его пальцах мелкой горошиной.
— Ты не можешь запретить мне забрать их.
— Ещё как могу. В своём доме я хозяйка.
— Договор забыла, женщина?
— Это ты забыл, Баюн. Или разум от вседозволенности потерял? — госпожа Морана говорила очень тихо, мне приходилось напрягаться, чтобы расслышать её за грохотом музыки. — Жилище неприкосновенно. Ни законник, ни кто иной не может войти в дом без разрешения хозяев. Таков закон.
После этих слов, я вспомнил деда Лаюна. Мы, когда в избу к нему лезли, разрешения не спрашивали, а за это, оказывается, тоже прилететь может.
— Закон — я, — попытался уточнить Баюн, но госпожа Морана его и слушать не стала.
— Как Собор решит, так и будет, а ты лишь орудие его. Не зарывайся.
Баюн сдавил виноградину, брызнувший сок разлетелся по столешнице алыми пятнами.
— Я тебя услышал, Морана, — и встал. — А вот ты меня нет.
На том и расстались. Упырь ушёл, а мы долгую минуту пялились друг на друга. У каждого в голове наметился определённый круг вопросов, но у двоих из нас не хватило смелости задать их, и только Морана Златозаровна решилась озвучить свои:
— Вы на кой бес, два поганых отморозка, в хранилище полезли?
Я повёл рукой в сторону жабоида, дескать, он уже говорил почему, но на всякий случай повторил:
— Дед Лаюн сказал, кладенец там лежит…
— Лежал! Теперь ты его за поясом носишь.
— Обрез?
Дополнения по полученному предмету.
Наименование: меч-кладенец.
Статус: артефакт.
Прочие характеристики без изменений.
Изменение базовых параметров.
Меткость: 6 + 10 = 16.
Стрелковый бой: 9 + 50 = 59.
Ты понял, как тебе повезло?.
Я вытаращился, а госпожа Морана нависла над жабоидом.
— Ладно он, новик, не разобрался, простительно ему. Но ты-то? Охотник за артефактами! Да ещё сюда припёрлись. Ты хоть понимаешь, болотное отродье, во что я из-за вас вляпалась?
Она начала произносить разные громкие слова, большая часть которых касалась умственных способностей Дмитрия Анатольевича, а я думал и никак не мог сродниться с мыслью, что мой обрез — и есть меч-кладенец. Великий Боян, мы в поисках его пол Мира на уши поставили, банк ограбили, кучу гномов постреляли, а он всё это время был со мной. Оказывается! Теперь понятно, почему я с Верлиокой справился.
Дмитрий Анатольевич тоже пытался осознать эту мысль, поэтому оскорбления Мораны Златозаровны он пропустил мимо ушей, и только когда она замолчала, спросил:
— А вы не знаете где найти зерцало?
На этих словах красивое и в какой-то степени доброе лицо госпожи Мораны осунулось, и я понял, что шансы жабоида окончить жизнь на сковородке повысились.
— Вот что, ребятки, берите руки в ноги и вон отсюда!
Да, здесь нам определённо больше не рады, однако ни я, ни тем более жабоид покидать ночной клуб не хотели. За его толстыми стенами нас ждали законники, а у меня всего пятнадцать патронов оставалось. Хватит ли? А если там ещё гномы и прочие лицензионные волонтеры из охотников на отверженных, то мне и пулемёта мало будет, чтоб отбиться.
— Стоило нас защищать, чтоб вот так на произвол судьбы выкидывать, — с обидой в голосе проговорил я. — Мы и шагу по улице не ступим, нас в кандалы и в цугундер.
— Подпись я отозвала, никто вас не тронет, — устало вздохнула Морана Златозаровна.
— А кроме нас с вами об этом ещё кто-то знает?
Морана Златозаровна и без моей подсказки понимала, что пройдёт несколько дней, прежде чем охоту на нас отменят, а до тех пор из каждой подворотни, из-за каждого угла нам грозила опасность, и далеко не факт, что мы сможем благополучно покинуть город в тёмное время суток, когда всякая нечисть только и мечтает о встрече со мной и жабоидом.
— Хорошо, ночь можете провести здесь, — милостиво разрешила госпожа Морана. — Но утром чтоб я вас не видела!
Дипломатия: -2 + 3 = 1.
Репутация: -19 + 3 = -16.
Глава семнадцатая,
в которой мы сидим на банкетке и думаем, что делать дальше
Остаток ночи мы провели в служебной раздевалке. За последнее время я успел привыкнуть к отсутствию комфорта, поэтому колченогая банкетка вместо кровати меня вполне устроила. Я нашёл старенький ватник, наверное от дворника, подложил его под голову и попробовал уснуть. В голове крутились яркие картинки боевых столкновений с гномами и законниками, и в каждой из них фигурировал мой обрез-кладенец. Но это был не сон — мечты. Сон, как я его ни звал, приходить отказывался.
Я достал обрез, провёл пальцами по цевью, заглянул в стволы, понюхал. Что там сказала Ядвига Златозаровна, когда дарила его мне? «Меч слишком громоздким будет, да и устарел уже. А это всяко лучше. Владей». Обратить бы тогда внимание на эту фразу, осознать её внутренний смысл — и как сильно могла сократиться наша история, и конец у неё был бы другой, более радостный. Ни банков, ни законников. Да и конфузов было бы меньше. Дед Лаюн неспроста расхохотался, едва обрез увидел. Он его сразу признал, потому и потешался над нами слепцами, потому и ячейку Мораны указал. Это он нас так подставить решил, шутник, мать его… Наступит время, и мы с ним ещё раз пошутим, а теперь другой вопрос решить надо: что сейчас делать?
Я повернулся к соседней банкетке. Жабоид тоже не спал, наверное, думал о встрече с Баюном, или о поваре, с которым его обещала познакомить госпожа Морана. Она женщина достойная, слово своё держит, так что Дмитрию Анатольевичу было о чём думать.
— Не спится? — спросил я.
Жабоид не сразу ответил. Перевернулся на бок, на другой, вздохнул удручённо и, наконец, подтвердил:
