Я задумалась, куда пойти – не в комнату же (там Мерри) и не в кухню (прямо под град вопросов Сьюзан), да и в другие части дома не стоит, чего доброго, с гостями столкнусь. Уже обдумывая вариант спуститься на конюшню, я вдруг услышала тихое «пссс». Голова Бертрама появилась из-за двери в небольшую библиотеку. Я тут же толкнула дверь, и Бертрам отшатнулся.
– Эфимия, осторожней, – укорил он меня. – Одного полета вверх тормашками на сегодня достаточно, – он широко улыбнулся.
– Совсем не смешно! – отрезала я. – Та гнусная женщина требует уволить Мерри!
– Этому уж точно не бывать, – к моему огромному облегчению, пообещал Бертрам. – Девчонка просто дрянь. Прошу простить за выражение, – ожесточенно почесав бороду, добавил он.
– Я бы не стала употреблять подобные слова, – улыбнулась я, наливая себе немного шерри, а Бертраму – виски. – Но ваше чувство я полностью разделяю.
Пару мгновений Бертрам пораженно смотрел на меня с бокалами в руках, а затем прикрыл дверь.
– Я привыкла вести себя как компаньонка, – натянуто произнесла я. – А не как служанка.
– Ну да, но мы же сейчас вроде как внедренные агенты, играем роли и все такое.
Я села в одно из больших библиотечных кресел, потягивая шерри.
– Как думаете, что происходит?
– У них куча карт Шотландии, – сообщил Бертрам. – Я подловил одного из них здесь над целой кипой как раз до обеда. Услышав скрип петель, он свернул их все разом – безобразное обращение. А когда увидел, что это я, немного расслабился.
– И всех их зовут Смитами?
– Невероятное совпадение, – согласился Бертрам.
Под моим пристальным взглядом он медленно опустился в другое кресло.
– Хочешь сказать, они назвали вымышленные имена?
Нет, не думайте, что Бертраму не хватает каких-то жизненно важных для мыслительного процесса составляющих. Дело в том, что если раньше казалось, что из нас двоих у меня меньше знаний о мире (и в каких-то областях, подозреваю, так до сих пор и есть), за последние годы мое врожденное стремление верить людям несколько выветрилось. А с Бертрамом, похоже, этого не произошло.
Он стукнул себя по лбу.
– Я идиот! – воскликнул Бертрам, и я не стала его разубеждать. – Тот парень наверняка служащий, то-то он вовсе не назвался.
– Церковный служащий? – обескураженно переспросила я.
– Министерский.
– Из какого департамента?
– Вряд ли нам полагается знать. Я все больше убеждаюсь, что нам не нужно ничего делать. Фицрой в самом деле хотел, чтобы здесь их встретили люди нужных ему политических приверженностей и без связей.
– Связей с чем?
– С тем, что имеет отношение к их делу.
– И чтобы слуги не задавали вопросов об именах.
– И не рылись в бумагах.
– А вы, похоже, останавливались в домах с сомнительной репутацией, – заметила я. – Ни одна из горничных под моим руководством никогда бы так не поступила.
– Это потому, что я плачу приличное жалованье, и потому, что ты как экономка ко всем слугам относилась справедливо. Как правило, чем богаче домовладелец, тем неохотнее он платит слугам. Знатные семьи по-прежнему считают, что служба в их доме – большая честь, как и приставания их похотливого отпрыска.
Видимо, потрясение явно отразилось на моем лице, потому что Бертрам поспешил добавить:
– Прости, Эфимия, я выпил за обедом слишком много вина. Думал, справлюсь, но теперь ты налила мне виски. Похоже, сейчас приду в свою комнату и просплю до вечера.
– Как аристократично, – вздохнула я. Бертрам поморщился. – А чем остальные заняты?
– Я об этом и хотел сказать. Они попросили Рори переделать оружейную комнату в переговорную.
– Надеюсь, все ружья он запер. – Меня охватило нехорошее предчувствие.
– О нет, Эфимия, зачем ты об этом сказала, – вздрогнув, посетовал Бертрам. – Так или иначе, все свободное время они будут совещаться, и ни мое, ни твое присутствие не требуется.
– Так что же, на этот раз никаких приключений?
– Очень надеюсь, – отозвался Бертрам. Глаза у него слипались, и стало ясно, что наша беседа подошла к концу. Прокручивая ее в голове, я поняла, как мало мне известно. Вряд ли Смиты были из правительства. Вероятнее всего – подрядчики или поставщики, борющиеся за участие в правительственном проекте. Который, предположительно, касался Шотландии, если Бертрам был прав насчет карт. Ну а единственная причина подобной секретности, приходившая мне в голову, – жуткая непопулярность проекта в случае огласки, поэтому Бертрама и не посвятили в тайну. У Ричарда Стэплфорда, как члена парламента, определенно были интересы в оружейном бизнесе, поэтому он мог предоставить свой дом правительству, чтобы вернуть прежнее расположение, но на роль радушного хозяина выбрали его младшего брата. Это тоже что-то означало, но что?
Мисс Флауэрс я вычеркнула как секретаршу с несоответствующими ее положению запросами. Она также, вероятно, довольно глупа, раз согласилась остановиться в таком небольшом, одиноко стоящем посреди шотландских пустошей доме, в компании своего начальника и еще четырех мужчин, и считать, что ее репутации ничего не угрожает. По моим оценкам, все джентльмены были средних лет, а значит, на вершине карьеры. Это также означало, что они достигли того возраста, когда представители мужского пола в большинстве своем начинают считать, что у них теперь есть право делать все, что им заблагорассудится.
Допив шерри, я забрала у спящего хозяина дома его бокал: отнесу на кухню – а кому еще здесь убираться? А потом освежающая прогулка будет весьма на пользу. Я осторожно прикрыла за собой дверь в библиотеку, стараясь, чтобы даже замок щелкнул мягко, не разбудив Бертрама, и не заметила стоявшего за спиной мужчину.
Он резко похлопал меня по плечу, и я, подпрыгнув, пронзительно вскрикнула.
– Что? Где?.. – раздалось приглушенно из библиотеки, а потом сменилось громогласным храпом. Очевидно, что от Бертрама помощи можно было не ждать. Я обернулась к подошедшему, придавая лицу выражение, как у матушки
[10]. Коротышка отшатнулся.
– Господи боже! – У него оказался мелодичный голос. – Дорогая, я не хотел вас напугать. Позвольте представиться, я мистер…
– Смит, – отрезала я, постаравшись подпустить в голос как можно больше металла.
– Верно, – криво улыбнулся мужчина. Ростом он был немного ниже меня, с узкими плечами, голубые глаза щурились за стеклами круглых очков, густые волосы, хотя и коротко остриженные, отливали золотом. Многие готовящиеся к первому выезду в свет девушки за такую роскошь все бы отдали, хоть руку – не свою, так служанки.
