– Я лишь хотел узнать, не окажете ли вы мне услугу. Мне нужно отправить письмо. – Он протянул мне небольшой толстый конверт, который я машинально взяла. – Чрезвычайно важно отправить сегодня и тайно. Сердечные дела, – пояснил он, постучав себя по носу. – Уверен, такая хорошенькая девушка должна разбираться в подобных вещах.
Письмо в самом деле пахло одеколоном.
– Вот деньги, – продолжил блондин, вкладывая монетки мне в другую руку. – И пусть эта просьба останется между нами, хорошо? Уверен, что могу вам доверять. – Он снова криво улыбнулся, отвернулся и ушел, слегка прихрамывая.
Я молча смотрела на письмо. В голове крутилось множество противоречивых мыслей, и пока я обдумывала, как поступить, в конце коридора появился Рори. Какое облегчение, мне не придется принимать решение в одиночку! Но вот он подошел ближе, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего, так что я инстинктивно опустила конверт в карман фартука.
– Где мистер Стэплфорд? – требовательно спросил он.
Я указала на библиотеку. Рори хмыкнул в ответ, но так, как могут только весьма опытные дворецкие.
– Тебе что, больше заняться нечем? – принялся выговаривать он. – Если нет, то ковры в холле следует хорошенько выбить.
Глава 9
Прогулка по высокогорью приносит неудовлетворительные результаты
Скоро начнет смеркаться. В отличие от Мерри, большое количество деревьев меня не пугало, но моих знаний окрестностей для прогулки в темноте было явно недостаточно. Я также предположила, хотя Рори и не счел нужным сказать мне об этом, что теперь прислуживать за столом будем мы вдвоем. Пусть Сьюзан экономка, но такого опыта у нее нет, и в принципе в любом другом месте ее подготовки хватило бы разве что на должность младшей служанки. Разумеется, говорить ей об этом я не собиралась.
Когда я вышла на улицу, получив примерные указания от Сьюзан о дороге до деревни, где находились лавка и почта одновременно, еще стоял яркий морозный день. К счастью, за первую поездку я прекрасно изучила особенности шотландской погоды и взяла с собой шаль от дождя. С таким количеством кудрей, как у меня, девушка просто не может позволить себе промокнуть. Подобные прогулки по мокрым сельским улочкам приводят к тому, что потом от меня пахнет мокрой шерстью, точно от вымокшей собаки.
И все же я оказалась далеко от всех известных и неизвестных переживаний охотничьего домика, и надо мной вместо крыши сияло чистое небо. Вскоре я поймала себя на том, что несколько фальшиво (таланта к музыке у меня нет) насвистываю и даже подпрыгиваю от радости. Тропинка, указанная Сьюзан, весьма слабо напоминала пешеходную. Она вилась между высокими деревьями, огибала поля – одни возделанные, другие еще нетронутые. Вот уж где совершенно точно можно было не опасаться проезжающих повозок.
По моим расчетам, я прошла уже половину пути, как вдруг волоски на шее встали дыбом.
Сложно объяснить, но те из вас, кому хоть раз казалось, будто за вами следят, сразу меня поймут. Словно какой-то животный инстинкт предупреждает, что теперь добыча – это вы. Я стала очень внимательно следить, куда ступаю. Теперь изгибы тропинки мне были на руку: я могла оглядываться, не вызывая подозрений, и, хотя дыхание участилось, я изо всех сил старалась не выказывать тревоги. Может, просто шумному деревенскому мальчугану стало любопытно посмотреть на «тех из большого дома».
Правильно ли я поступила, не сказав о письме ни Рори, ни Бертраму? Последний захотел бы вскрыть его, но моя совесть не позволила бы. Мы не подчинялись Фицрою напрямую, и никто еще не намекнул мне, что цель нашего пребывания в Шотландии – выведывать тайны и лезть в частные дела гостей. Конверт в самом деле был сильно надушен мужским одеколоном, и я склонна была предполагать, что там действительно находилось любовное послание, пусть его отправитель и показался мне весьма неказистым. Как устроен этот мир, я знала, и догадывалась, что всегда найдутся женщины, готовые с радостью ответить, если к ним проявляет интерес богатый мужчина.
За спиной хрустнула веточка. А что, если я все поняла неверно и доверенное мне письмо – секретное правительственное послание? Что, если внутри… здесь мое воображение в нерешительности замирало. Конверт небольшой, а чертежи нового оружия, конечно же, заняли бы больше места? Я никогда ничего подобного не видела, но предполагала, что они довольно мудреные, а потому объемные.
Разумеется, мысли об оружии натолкнули меня на размышления о том, что люди с ним делают, и заставили задуматься о собственной безопасности. Кожа покрылась мурашками. Все сложнее удавалось сохранять спокойный шаг, уговаривая себя не броситься бежать. Каким-то образом я знала, что если побегу, за мной бросятся в погоню. Суровая красота природы приобрела зловещий оттенок. Не слышно было птичьей переклички. Не ревел домашний скот. Внимательным взглядом я осмотрела горизонт: ни намека на деревушку и ни единой живой души ни на тропе, ни в поле. Разумеется, в это время года мало что можно было сделать с промерзшей землей, но мне вдруг показалось, что тишина вокруг какая-то неестественная. Будто все вокруг почувствовали надвигающуюся угрозу и обратились в бегство.
Время тянулось бесконечно. Теперь я знала, что каждый шаг приближал меня к верной гибели. Еще ветка хрустнула где-то позади, и у меня вырвался вскрик. Ринувшись вперед, я спряталась за дерево, хоть и понимала всю нелепость своих действий. Стволы деревьев – все же не стена, и я понятия не имела, с какой стороны поджидал мой враг. Прижавшись спиной к коре, я начала медленно двигаться по кругу. Поля, рощицы и поросшие кустарниками холмы предстали перед глазами. Невысокая кучка листвы чуть вдалеке слева шевельнулась. Я затаила дыхание. «Кролик, – сказала я себе. – Может, два». Опасных зверей здесь не водилось. Лишь люди, самые опасные существа из всех. Прямо у меня на глазах из листвы появился уродливый искривленный коготь размером больше ладони.
Воображение у меня было отменное, но такого придумать оно бы не смогло. Завопив во всю силу легких, я бросилась бежать. За спиной тяжело бухали шаги преследователя. Оборачиваться и терять время я не могла, поэтому упорно двигалась вперед. Единственной надеждой было добраться до деревни. Ноги саднило от бега по твердой мерзлой земле, но я не останавливалась, несмотря на боль – от этого зависела моя жизнь. Прическа рассыпалась, шпильки выпали по дороге, но в голове билась мысль: только вперед. Я думала о Рори. О Бертраме. Проклинала Фицроя. Выглядя как настоящая сумасшедшая, я наконец влетела в деревню.
Начиналась она с общего колодца. Вокруг, болтая и смеясь, собрались несколько молодых женщин. Все как одна тут же замолчали.
– Ч-ч-ч-удовище, – заикаясь, выдавила я. – В лесу. Омерзительное нечто, не имеющее права на существование.
– Как только старика Уифи Кэмпбелла ни называли, но так ни разу, – рассмеялась одна из девушек с алым шарфом на голове.
Я опустилась на ступеньки у колодца.
– Я не выдумываю, – пытаясь отдышаться, выпалила я. – Там что-то есть.
Во взглядах девушек, обращенных ко мне, мешались изумление и жалость.
