Проснулась я в темноте. Форма горничной качалась у открытого окна, в щелку между занавесками просачивался лунный свет. Рядом храпела Мерри. Я прислушалась. Никаких других звуков. Что-то выдернуло меня из сна, хотя, удивительно, тревоги я не ощущала. Сердце билось ровно, я лежала, не шевелясь, слушая ночные звуки. Что ж, оставалось предположить, что меня разбудил шум, в котором мой спящий мозг не заметил ничего необычного.
Перевернувшись на другой бок, я попробовала снова уснуть, но теперь сон был столь же далек, как сияющая из окна луна. Я вздохнула.
– Мерри, – прошептала я. – Мерри?
Ответом мне был только храп. Попробовала позвать громче. И еще громче. Стало ясно, что разбудить ее можно, только если взять за плечи и начать трясти.
Я выбралась из кровати. Все равно уснуть не получится, пока не узнаю, что происходит в доме. Или не происходит. Свечу я решила не брать, а довериться памяти и лунному свету.
В последний раз, когда я вот так бродила по этим коридорам в темноте в свой прошлый непростой визит, меня очень беспокоило, куда можно пойти, а куда нельзя. Но, проведя год в роли компаньонки, вернуться к угодливому поведению горничной оказалось сложно
[11].
Я направилась прямо в главную часть дома. Ничего странного или непривычного. Рори, как я знала, тщательно запер все двери и окна. Останавливаясь и прислушиваясь на каждой ступеньке, я поднялась по главной лестнице. Почти на самом верху я уловила какой-то запах. Духи. А потом услышала вульгарное женское хихиканье. Что ж, это регулярно происходит в лучших домах страны. Неудивительно, что разбудивший меня звук не был пугающим. Что может быть безобиднее? И неприличнее…
Меня удивило вовсе не то, что нравственность мисс Флауэрс практически отсутствовала, как и верх ее платья за ужином. А то, что один из гостей мог увлечься подобной женщиной. Ведь все собрались здесь с серьезной целью, а кто-то… и тут меня осенило. У мисс Флауэрс наверняка был доступ не только ко всем записям этих встреч, но и ко всем бумагам того человека из министерства. А что, если кто-то использовал глупую девчонку, чтобы получить преимущество в обсуждаемом проекте?
Что, если письмо было не просто любовной запиской, а важными бумагами, замаскированными нестерпимым мужским одеколоном? Меня так просто обхитрили?
Сердце ушло в пятки. Возможно, я уже упустила что-то жизненно важное только из-за собственной принципиальности. Мысленно я посылала проклятия на голову Фицроя. Конечно, его интересовали только дела страны. Как правило, дела нашей страны с другими. Вот он бы открыл письмо без зазрения совести, прочитал и запечатал заново. А то и разобрался бы с отправителем.
Последнее, очевидно, в мои задачи не входило, но Фицрой наверняка ждал от меня, что я все разузнаю и доложу. Точнее, он хотел бы узнать, кто ведет себя без должной осмотрительности. Послышались новые смешки. Мне нужно было найти источник звука. Глубоко вздохнув, я двинулась дальше по лестнице, надеясь, что сейчас в виде исключения мой покойный отец не наблюдает за мной с небес.
Десять быстрых шагов до следующего пролета – и вот уже под ногами угрожающе поскрипывают доски. Хихиканье неожиданно стихло, и я интуитивно скользнула в тень большого окна с занавесками. Задержав дыхание, я ждала, а мысли в голове крутились отнюдь не радостные.
Даже изо всех сил напрягая слух, различить взволнованные шепотки я не сумела. Слишком далеко. Стоит ли отважиться и пробраться выше по лестнице? Мне, скорее всего, удастся определить, чья это спальня, но все во мне восставало при этой мысли. Я подождала еще несколько секунд в надежде, что мисс Флауэрс отправит своего поклонника проверить, не крадется ли кто. Складки драпировки казались надежным убежищем, отсюда я могла выведать нужную мне информацию и вернуться к себе в спальню.
Но никто не вышел. Мне все же придется отправиться туда. Покинув безопасное местечко за занавесками, я двинулась по восточному коридору. Если вдруг кто-то услышит мои шаги и выйдет навстречу, спрятаться будет негде. С другой стороны, газовое освещение дает очень приглушенный свет, и некоторые тени явно темнее других, так что я решила рискнуть и пробраться до нужной двери перебежками.
Привыкнуть к темноте после залитой лунным светом лестницы оказалось нелегко. Склонив голову набок, я прислушивалась к дверям спален. Вдруг голень пронзила резкая боль, и что-то легкое коснулось моего лица. Вскинув руки в защитном жесте, я вскоре обнаружила, что борюсь с большим фикусом. Мне удалось удержать его подставку ногой, и после краткого импровизированного вальса с огромным лиственным кавалером я вернула его обратно на постамент. После восстановления порядка самым громким звуком в коридоре было мое дыхание.
При мысли о реакции Мерри на эту глупую сценку я чуть не рассмеялась. И чем старательнее я пыталась подавить пузырьки смеха внутри, тем сильнее он рвался наружу, грозя перерасти в истерику. Впившись ногтями в ладони и почувствовав под ними кровь, я мысленно укорила себя: «Это попросту недопустимо!», но прозвучало так похоже на мою мать, что пришлось зажать рот руками, иначе меня бы выдал уже собственный хохот.
Скорчившись за растением, я уговаривала себя прийти в чувство. Хихиканье послышалось снова: никто не догадывался о моем присутствии. Звук такой радостный. Осознание меня отрезвило. Доносился смех через три двери впереди, мне было также слышно и тихое бормотание мужчины. Смущение жаркой волной опалило щеки. Хотя, вообще-то, смущаться должна была бы та парочка, которую я так хорошо слышала. Чтобы узнать точно, в чьей спальне они обосновались, мне придется подобраться ближе. Размещением гостей занималась не я, но, не сомневаюсь, стоит мне узнать комнату, ставшую прикрытием для любовных похождений, и осторожно выяснить, кто ее занимает, не составит труда. План провалится, только если любовник мисс Флауэрс пришел к ней.
Моя семья держала домашнюю живность, так что я представляла, чему предаются в этой комнате мужчина и женщина. Тем не менее такое близкое расстояние было мучительно до крайности. Нужно как можно скорее покончить с этим. Я встала из своего укрытия, и в тот же миг одна из трех дверей отворилась. Точно кролик, прячущийся в норке, я снова сжалась в комок. Кто-то вышел. Судя по фигуре, мужчина. Он бросил взгляд в обе стороны коридора, а потом аккуратно прикрыл за собой дверь. Бодрой уверенной походкой он неслышно проскользнул мимо моего убежища к лестнице. Меня он у цветочного горшка не заметил, зато я его разглядела. Это был Рори.
В замешательстве я не могла двинуться с места. Мне и в голову не приходило рассматривать его в роли тайного любовника. Но, с другой стороны, он недавно вернулся от графа, где подменял дворецкого, из дома известной семьи, где, несомненно, любовные связи между гостями и слугами были в порядке вещей. Возможно, все зашло и дальше. Рори невероятно привлекательный мужчина, но я была о нем лучшего мнения.
Только что меня разбирал смех, а теперь по щекам катились слезы. Никогда еще разочарование в другом человеке не обрушивалось на меня с такой силой. Она же даже не хорошенькая. Не говоря уже об уме или хотя бы толике воспитания. «Как раз из тех, – подавленно думала я, – что ищут любовных приключений с привлекательным слугой. Но Рори! Как он мог?»
