– Проклятье! – Она раздраженно отбросила перо в сторону, и брызги тут же разлетелись по всему ее вечернему платью цвета слоновой кости и изумруда. – Что за идиотская форма для бокала!
– Я бы сказал, что за идиотский напиток, – раздался голос вошедшего в комнату Бертрама. Он взял у лакея свою порцию. – Почти такой же идиотский, как твоя шляпа, Рич.
– Чтоб ты знал, мне ее из Франции доставили!
– Уверен, они были рады от нее избавиться, – парировал Бертрам.
– Грубиян, – беззлобно хмыкнула Риченда. – Что ты понимаешь в женской моде!
– Я слышала, миссис Дейтон приготовила на десерт свой знаменитый торт с французской помадкой в честь вашего приезда, – вмешалась я.
У Риченды загорелись глаза.
– Вкуснятина!
– А ты не хочешь выглядеть… – начал Бертрам, но, встретившись взглядом с Ричендой, запнулся. – Я хотел сказать, у тебя же свадьба и все прочее.
– Ганс любит меня такой, какая я есть!
– Хочешь сказать, любит твои акции, – раздался голос позади нас.
– Почти так же, как и ты, – неожиданно нашлась с ответом Риченда. – Уверена, за время моего краткого визита ты очень охотно напомнишь мне о важности семейных отношений. – Она отсалютовала бокалом своему брату-близнецу. – И позволь напомнить тебе, что я написала завещание, так что, если умру до свадьбы, ты ни гроша от этих акций не получишь.
К моему удивлению, Ричард не стал возражать и кивнул.
– Умная девочка, – проворчал он.
Нет, в самом деле, как тут время от времени не спотыкаться о чей-нибудь труп, живя в одном доме с такими-то людьми?
Глава 2
Мое новое положение
Ричард выиграл спор, притворившись, что его никогда и не было. Не могу сказать, что было особенно приятно встречаться за столом, но по большей части хозяин дома не обращал на меня внимания. Не иначе как кусал губы и думал об акциях Риченды. Бертрам же предпочел самоустраниться, что весьма характерно для мужчин. Почти каждый день, невзирая на погоду, он брал ружье и уходил. Как-то утром его позвали к телефону, и я сразу же поняла, что звонили из «Белых садов».
– Эфимия, лучше помолчи, – предупредил он, пройдя через холл, где я неуклюже пыталась разместить зимние розы. – Ничего не говори.
– А я и так молчала, – тут же не послушалась я.
– За тебя говорят глаза, – прорычал Бертрам.
Я подняла брови.
– Ой, ладно, если ты настаиваешь, то мой новый помощник передал, что внутреннее полотно фронтона в «Белых садах» недостаточно надежно, и придется его переделать.
– А почему эти внутренние полотна важны? – не поняла я, беспомощно думая о проложенной в стенах ткани.
– Потому что к ним крепятся каминные трубы, – пояснил Бертрам.
– Веревками?
– Боже, нет, не все так плохо. – Помедлив, он потер переносицу. – Ну, вообще-то, да. Они прикрепляют дымоход к внешней части фронтона металлическими тросами. Похоже, при прежних владельцах использовали мягкий камень, теперь он горстями отлетает.
Он выглядел таким подавленным, что я смягчилась.
– Вы же никоим образом не могли об этом узнать, – попробовала утешить его я.
– Да, – согласился Бертрам. – Знаю. Но это также значит, что придется не только посетить эту отвратительную новогоднюю вечеринку, которую задумал Ричард, так как я уже пообещал быть, но и снова остаться здесь на Рождество. А я-то думал, что мы все втроем сможем этого избежать.
– У меня была надежда, что Риченда даст мне несколько свободных дней на Рождество.
– Боюсь, определенно нет. Если ей придется остаться у своего одиозного брата, она позаботится о том, чтобы мы страдали вместе с ней. Или мы сможем вместе нагрянуть к твоей матушке? – воодушевился Бертрам.
– Нет! – почти вскрикнула я. Потом глубоко вздохнула. – Нет, боюсь, жилье матушки всех не вместит, как и средства не позволят подать достойное количество блюд.
– Проклятье, Эфимия! Да я лучше буду спать в хлеву, чем останусь на одну из вечеринок Ричарда!
– Может оказаться увлекательно, – поддразнила его я. – Объявим «Игру в убийство»
[2].
– Молчи. Просто молчи, – велел Бертрам и, ссутулившись, побрел на поиски своего ружья.
Что касается празднования Нового года, то, как оказалось, Ричард решил пригласить лишь близких друзей, и между ним и Ричендой не замедлил вспыхнуть спор о моем присутствии. В конце концов, я отвела Риченду в сторону.
– Поверьте, я в самом деле не хочу омрачать праздник, – заверила ее я. Риченда ничего не поняла и вознегодовала лишь сильнее. – Ваш брат вполне прав, говоря, что некоторые гости вспомнят, что видели меня экономкой, а кто-то даже служанкой. Их вопросительные и неодобрительные взгляды мне хочется сносить не больше, чем Ричарду видеть меня за общим столом. Конечно, я была бы очень счастлива оказаться дома…
– Исключено, – отрезала Риченда.
– Раз вы так считаете, позвольте мне встретить Рождество в одиночестве. В моем распоряжении несколько комнат, а миссис Дейтон позаботится, чтобы я ни в чем не нуждалась.
Риченда вздохнула.
– Ну, раз это необходимо… Но только на Рождество! И чтобы возместить страдания, я найду тебе подарок побольше.
Улыбнувшись, я поблагодарила ее, надеясь про себя, что этот подарок – не творение портного, так как предпочтения Риченды в моде давно стали притчей во языцех. По правде сказать, я намеревалась стащить какие-нибудь закуски и напитки и ненадолго, чтобы не отрывать от дел, пригласить Мерри, Меррита и несколько других слуг к себе, но этим планам не суждено было сбыться из-за внезапного прибытия миссис Льюис.
Как-то за завтраком Ричард гордо сообщил нам, что скоро приедет новая экономка. Он ясно дал понять, что она образец добродетели с первоклассными рекомендациями. Мы с Бертрамом обменялись недоуменными взглядами, гадая, почему же такая идеальная экономка вдруг согласилась на работу в глуши, еще и за те гроши, которые платил Ричард.
Ответ нашелся сам собой, когда тем же вечером лакей открыл дверь и завопил. При большом великодушии лицо миссис Льюис можно было описать как «характерное». Как рассказала Мерри, заглянувшая ко мне перед сном разобрать постель: «Батюшки-святы, если на нее наткнуться темной ночью, с одной свечой в руках, точно померещится, что сам дьявол пришел за тобой».
– Она что, пьет? – Я вспомнила недавно почившую и не сильно оплакиваемую миссис Уилсон.
– Нет, – усмехнулась Мерри. – Говорит. Все это время с нами беседовала. Даже спросила, расстроило ли меня ее назначение на должность экономки.
