За ними прибыли недавно захваченные в плен франки. Юсуф легко их узнал по описанию Нур ад-Дина. Первый – дородный мужчина со светлыми волосами и красными щеками, заросшими бледной щетиной, – молодой принц Антиохии, Боэмунд. Следующим шел Константин Каламан, молодой мужчина с оливковой кожей, одетый в роскошный халат из синего шелка. За ним следовал Раймунд, граф Триполи, стройный, с прямой спиной, темными волосами, смуглой кожей и орлиным носом, который доминировал на лице, ему было около двадцати пяти, однако он выглядел старше из-за исходившей от него властности. Раймунд напомнил Юсуфу отца. Последним вместе с мамлюком, державшим обнаженный меч, вошел Гуго де Лузиньян, заметно старше остальных, со множеством морщин на загорелом лице.
Четверых пленников уже ввели в зал, когда появился самый последний гость. Юсуф не видел Рено де Шатильона почти три года. Он все так же коротко стриг волосы и бороду, но острые черты лица округлились. К тому же он набрал в весе один или два стоуна
[28]. Юсуф не хотел его приглашать, но Нур ад-Дин настоял. Царю не терпелось от него избавиться. Рено окинул взглядом двор, и его глаза остановились на темном окне, где стоял Юсуф, и тот шагнул обратно в комнату.
Раздался стук в дверь, и вошла Фарида.
– Ваши гости ждут, – сказал она.
Она пересекла комнату и поправила красный шелковый пояс, которым был перевязан его халат.
Юсуф спустился вниз и немного помедлил возле двери столовой, глядя в дверной глазок, чтобы еще раз оценить гостей. Франкам подали вино, и они беседовали между собой. Полдюжины молчаливых мамлюков стояли вдоль стен – единственное указание на то, что часть гостей пленники. Юсуф вошел в гостиную.
– Господа и благородные гости, – заговорил он на языке франков, – да хранит вас всех Бог, пусть пошлет он вам здоровье и радость. Добро пожаловать в мой дом. Я Саладин, эмир Телль-Башира. – Рено нахмурился, но остальные шагнули вперед, чтобы его приветствовать, называли свои имена, повторяли традиционное: «Да хранит вас Бог» или «Пусть здоровье и радость дарует вам Господь».
Юсуф с удовлетворением отметил, что правильно догадался, кто из гостей кто.
Он указал на множество подушек, разложенных возле низкого круглого стола, стоявшего на середине комнаты.
– Пожалуйста, садитесь. – Юсуф предложил всем гостям выбрать себе место. Сам он сел между Вильгельмом и Раймундом. Боэмунд и Константин устроились слева от Раймунда, а Джон и Гуго – справа от Вильгельма. Рено – напротив. Через мгновение появились слуги с лавашом, над которым поднимался пар, и большой чашей с бадинжан-мухассой, ароматным блюдом из печеных баклажанов с грецкими орехами и сырым луком. Юсуф положил немного себе на тарелку и взял кусок лаваша. – Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного, – пробормотал он, но сделал паузу перед тем, как отправить в рот кусочек лаваша.
Никто из франков не начинал трапезы.
– Извините, – сказал Вильгельм. – Могу я произнести молитву?
– Конечно.
Вильгельм откашлялся, и франки склонили головы.
– Благослови, – начал священник на латыни, осенив еду крестом. – Господь, милосердный и полный сострадания, увековечил память о своих чудесах. Он дал пищу тем, кто Его почитает.
– Аминь, – пробормотали мужчины и начали есть.
Вильгельм попробовал необычное блюдо и удовлетворенно вздохнул.
– Вы, сарацины, научились готовить так, как мы, христиане, не умеем. Спасибо за приглашение в ваш дом.
– После того как меня принимал король, это меньшее, что я мог сделать, – ответил Юсуф.
Вильгельм рассмеялся.
– Я знаю королевских поваров – не сомневаюсь, что я выиграл больше.
– Что вы сказали? – спросил Константин, сидевший слева.
Он едва справлялся с языком франков. Вильгельм перешел на греческий, и они с губернатором Киликии принялись беседовать через стол.
Юсуфа вполне устраивало, что Вильгельм перестал обращать на него внимание. Нур ад-Дин выдал ему указание вести себя так, словно они не спешат получить выкуп за пленников. Юсуф повернулся к Раймунду.
– Я бы хотел услышать от вас про битву при Хариме, если вы готовы об этом рассказать.
– Конечно, – ответил граф Триполи, – хотя моя роль в этих событиях была не слишком славной. Ваш царь, Нур ад-Дин, сделал вид, что отступает. А потом, когда мы решили, что победа близка, – тут Раймунд хлопнул в ладоши, – сработала ловушка, которую он на нас поставил.
По мере того как трапеза продолжалась, Раймунд делился подробностями сражения. Юсуф слушал и следил за поведением остальных гостей. Джон молчал и постоянно бросал взгляды на дверь, ведущую наверх. Юсуф сочувствовал другу, который оказался совсем рядом с Зимат, но не мог ее увидеть. Накануне вечером Юсуф рассказал сестре, что Джон жив и что он в Алеппо. Она попросила разрешения с ним повидаться, а потом в слезах ушла в свою спальню. С тех пор она оттуда не выходила.
Между тем сидевший рядом с Джоном Вильгельм вел оживленный разговор с Константином и Боэмундом. Гуго и Рено о чем-то негромко беседовали между собой. Юсуф заметил, что, когда слуги принесли жареного барашка с нутом, Гуго ел руками, но Рено пользовался вилкой. За время пребывания в Алеппо он научился хорошим манерам.
Раймунд закончил рассказ, когда слуги убрали тарелки после последней перемены блюд.
– И вот, проскакав двадцать миль, я оказался в отвратительном болоте, где грязь доходила до груди моей лошади. Наша кавалерия стала бесполезной, а пехота и вовсе не могла оказать сопротивления. Сарацины продолжали стрелять в нас из луков. Плохой конец плохого дня, но все могло закончиться гораздо хуже. Я остался жив, и наш добрый Господь решил преподать мне важный урок. Когда я в следующий раз буду сражаться с сарацинами и они начнут отступать, я не стану их преследовать.
Сидевший на противоположной стороне стола Гуго наклонился вперед.
– Следующий раз? И когда такое будет возможно? Кажется, ты забыл, Раймунд, что мы пленники? – заявил Гуго.
– Пленник – это жестокое слово, – вмешался Юсуф. – Вы и в самом деле не можете покинуть город, но, пока вы здесь, с вами будут обращаться как с почетными гостями.
– Гостями? – фыркнул Гуго. – Я бы не пришел на этот обед, если бы меня не привели сюда, приставив меч к спине. Едва ли так обращаются с гостями.
– Однако никто не приглашает на обед пленников, – возразил Юсуф.
– Нур ад-Дин показал нам невероятную щедрость, – примирительно сказал Раймунд. – Мы ни в чем не нуждаемся, ни в слугах, ни в книгах, ни в еде. И нам разрешают гулять по городу в сопровождении охраны. Боюсь, Триполи по сравнению с Алеппо просто провинциальный город.
Юсуф оценил такт Раймунда.
– Мне не приходилось бывать в Триполи, – сказал он.
