Внезапно Юсуф ощутил такую острую боль в животе, что ему пришлось опереться рукой о стену, чтобы не согнуться. Он сделал глубокий вдох.
– А если я приду в Алеппо?
Туран покачал головой.
– Гумуштагин настроил нашего господина против тебя. Я думаю, Нур ад-Дин хочет твоей смерти, придешь ты в Алеппо или нет.
– Наступили тяжелые времена, друзья. – Юсуф замолчал и обвел взглядом своих советников: отца Айюба, братьев Селима и Турана, эмиров Каракуша и Аль-Маштуба, а также личных секретарей Имада ад-Дина и Аль-Фадила. Они встретились в самой высокой башне дворца Юсуфа, позаимствовав такую практику у Нур ад-Дина. Здесь он мог быть уверен, что их никто их не подслушает.
– Туран привез новости из Алеппо, – продолжал Юсуф. – Нур ад-Дин готовится к вторжению в Египет.
Все молчали, но бледные лица выдавали тревогу. Первым пришел в себя Айюб.
– Ты немедленно должен отправить ему письмо, – сказал Айюб. – Напиши, что Нур ад-Дину нет необходимости нападать на Египет. Напиши, что, если он хочет лично тебя увидеть, ему достаточно прислать за тобой кого-то и ты придешь, как покорный слуга.
Юсуф покачал головой.
– Туран сказал, что Нур ад-Дин намерен меня убить, и мои друзья при дворе это подтверждают, – сказал Юсуф. – Если я к нему поеду, то уже никогда не вернусь.
– И что ты станешь делать? – спросил Селим.
– У меня нет выбора, – ответил Юсуф. – Я буду сражаться.
Айюб нахмурился.
– Но Нур ад-Дин твой господин!
– Я царь Египта, отец, и прежде всего должен думать о своем народе. Но вы – совсем другое дело. Если кто-то из вас не захочет сражаться с Нур ад-Дином, я вас пойму. Вы можете уйти прямо сейчас.
Наступила пауза, которая показалась Юсуфу мучительно долгой.
– Я останусь с тобой, Юсуф, – наконец сказал Каракуш.
Один за другим остальные подтвердили свою верность, лишь Айюб молчал, и все взгляды обратились к нему. Он встал и молча направился к двери.
– Отец! – воскликнул Юсуф, но Айюб вышел из комнаты, даже не оглянувшись. Звук его шагов эхом разнесся по лестничному колодцу, когда он начал спускаться вниз. Юсуф поспешил за ним. – Отец, подожди! – Он догнал Айюба в самом конце винтовой лестницы и схватил за руку. – Куда ты идешь?
Айюб вырвал руку.
– Я не стану больше слушать, как ты планируешь предательство, – заявил он.
– Защищать мои земли не предательство, – возразил Юсуф.
– Нет. Но предательством был отказ от встречи с Нур ад-Дином в Кераке. И изменой является строительство стен вокруг Каира, чтобы помешать визиту твоего господина.
– Значит, ты вернешься в Дамаск? – спросил Юсуф, не в силах скрыть горечь. – Ты выбираешь Нур ад-Дина, а не собственного сына?
Айюб вздохнул и опустил голову. Он вдруг разом постарел, и теперь уже не вызывало сомнений, что ему сильно за шестьдесят.
– Я твой отец, Юсуф, и если есть на свете человек, который любит тебя и желает добра, так это я. Я останусь в Каире и буду помогать тебе, как только смогу. Но вот что ты должен знать: если Нур ад-Дин придет сюда, ничто не помешает мне уйти к нему и поцеловать землю под его ногами. А если он прикажет мне отрубить тебе голову, я выполню его волю.
Юсуф отвернулся, чтобы отец не увидел, что его глаза наполнились слезами.
– Я не понимаю, почему ты так его любишь, – сказал Юсуф.
– Он принял нас, когда мы были нищими, – ответил Айюб. – Мы обязаны ему всем.
– Ты обязан ему всем. – Юсуф повернулся лицом к отцу. – Я сам создал свое царство.
– От таких разговоров несет изменой, сын мой.
– Не тебе говорить об измене! Я твой царь до тех пор, пока ты живешь в Египте. Да, я еще и твой сын, однако ты готов меня предать. Скажи правду, отец: что со мной будет, если я отправлюсь к Нур ад-Дину, как ты предлагаешь?
Айюб опустил взгляд. Его молчание само по себе было ответом. Юсуф стиснул зубы, борясь со слезами гнева и разочарования. Отец учил его ценить честь превыше всего, ставить верность господину над интересами семьи и друзей. И ждал от сына такого же отношения к жизни.
Айюб положил руку Юсуфу на плечо, попытавшись его успокоить.
– На кону нечто большее, чем твоя жизнь, – сказал он. – Как ты думаешь, что произойдет, если ты окажешь сопротивление своему господину? Восток погрузится в хаос. Франки воспользуются нашими разногласиями и нападут. И все, что нам удалось выиграть за последние тридцать лет, будет потеряно. Но, если Нур ад-Дин будет контролировать Египет и Сирию, мы сможем взять Иерусалим. Он прогонит франков.
– И я умру, – сказал Юсуф.
– Это будет достойная жертва, – заявил Айюб. – Я отправлюсь с тобой в Алеппо, Юсуф. И разделю твою судьбу, каким бы ни оказалось решение Нур ад-Дина.
– Я не могу. – Юсуф открыл рот, собираясь еще что-то сказать, но лишь покачал головой.
Он не станет рассказывать отцу, что уже давно предал их господина, и это было куда более страшное предательство, чем Айюб мог представить.
– Не поворачивайся спиной к Нур ад-Дину. – Теперь Айюб уже просил. – Он этого не простит. – Айюб посмотрел Юсуфу в глаза. – Как и я.
Юсуфу пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы его голос не дрогнул.
– Делай, что считаешь нужным, отец, – сказал он. – Я поступлю так же.
– Хорошо. – Айюб поцеловал Юсуфа сначала в одну щеку, потом в другую и ушел.
* * *
Юсуф стоял у окна спальни и смотрел на юг, туда, где строители в свете факелов возводили новую стену, и хмурился, размышляя о последнем разговоре с отцом. С тех пор прошла неделя, но Юсуф никак не мог о нем забыть. Он мучил его, точно больной зуб.
– Айюб меня не любит, – пробормотал он.
– Что? – сонно спросила Шамса, остававшаяся в постели. – Кто тебя не любит?
– Мой отец, – ответил Юсуф. – И никогда не любил.
Она подошла к нему и встала рядом.
– Возвращайся в постель, любовь моя.
– Позднее, – сказал Юсуф.
Она положила голову ему на плечо.
– Я видела Айюба рядом с тобой, – сказала Шамса. – Он тобой гордится. Но у него была трудная жизнь. Привязанность тяжелое чувство для таких, как он.
– Он сказал, что убьет меня, если Нур ад-Дин отдаст ему приказ, – с тоской проговорил Юсуф. – Не очень похоже на любовь, ты так не считаешь, Шамса?
– Он сказал это от разочарования, – заверила его Шамса. – Ты его сын, Юсуф, но еще ты его царь. Для него все очень сложно.
Юсуф покачал головой.
– Он верил в то, что говорил.
Некоторое время Шамса изучала его лицо. Потом кивнула.
