– Месса скоро закончится. Если будешь кричать достаточно громко, тебя найдет кто-нибудь из каноников, – сказал Джон.
* * *
Джон спрятал сумку в сундук в своей келье и сразу направился во дворец. Как только найдут Ираклия, Джону придется отвечать за свой поступок. Но сначала он хотел поговорить с королем. Стражники, стоявшие у входа в королевские покои, преградила ему путь.
– Король занят.
Джон вытащил старый листок бумаги со списком того, что на прошлой неделе ему поручил купить на рынке Вильгельм.
– У меня важное сообщение для короля от шпионов в Дамаске, – солгал он. – Я должен его повидать.
Стражники сделали вид, что изучают листок, но Джон знал: оба не умеют читать. Через мгновение ему разрешили войти. Занавеси были опущены, и королевские покои освещало лишь тусклое сияние горящего камина. Джон бесшумно прикрыл дверь и немного постоял, позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Король сидел на стуле возле огня. Из-за болезни он страдал от холода даже в летнюю жару. Агнес устроилась напротив, спиной к двери. Сестра Балдуина, Сибилла, стояла около занавешенного окна. Ей было шестнадцать, и до Джона дошли слухи, что с тех пор, как она покинула женский монастырь Святого Лазаря, чтобы жить во дворце, ее ловили в постели с тремя разными мужчинами. Поговаривали, что ее заставляют носить пояс целомудрия и ключ есть только у Агнес. Сибилла обрывала лепестки красной розы.
Никто не заметил, как Джон вошел.
– Он хорошая партия, – сказала Агнес. – Сын маркиза Монферрата. Он обеспечит нас могущественными союзниками.
– Он из Прованса и даже не умеет нормально говорить по-французски
[44], – запротестовала Сибилла. – Я не пойму ни единого слова из того, что он скажет.
– Ну, тогда тебе пригодится латынь. Гийом свободно говорит на латыни, – сказала Агнес.
– Но он старый, мама, – не сдавалась Сибилла.
– Вовсе нет, – возразила Агнес. – Ему тридцать шесть лет. И тебе необходим мужчина постарше, чтобы он с тобой справился. – Агнес посмотрела на Балдуина. – А что скажешь ты?
– Сибилла выйдет замуж за Гийома, – сказал Балдуин.
– Я не стану за него выходить! – Сибилла надулась.
Она швырнула розу на пол и едва не наткнулась на Джона, когда бросилась к двери.
Балдуин нахмурился, и Агнес положила руку на колено сына.
– Это лучший вариант для нее, – сказала она.
Балдуин кивнул и выпрямился на стуле, заметив Джона.
– Джон, у тебя для меня сообщение?
Джон шагнул вперед, чтобы одновременно видеть короля и Агнес.
– Я должен поговорить с вами, сир. Наедине.
Агнес рассмеялась.
– Ты должен говорить с ним? Ты забыл свое место, Джон.
Джон не обратил внимания на ее веселый тон.
– Речь пойдет о короле Амори, – сказал Джон. – Я знаю, кто его убил.
– Он умер от дизентерии, – запротестовал Балдуин.
– Это не так. – Джон посмотрел Агнес в глаза.
– Расскажи нам, что собирался, Джон, – потребовала Агнес. – У моего сына нет от меня секретов.
Балдуин кивнул.
– Хорошо. – Джон заговорил, обращаясь к королю: – Ваша мать обманщица и предательница. Она убила вашего отца.
Агнес даже не моргнула.
– Осторожнее, Джон. Подобные безосновательные обвинения могут стоить тебе головы.
– Обвинение вовсе не безосновательное. Я только что разговаривал с архиепископом Ираклием. Он признался, что купил яд, который был использован для убийства Амори. Ираклий передал его в твои руки, Агнес.
– Джон, ты ошибаешься, – сказала Агнес.
– Вовсе нет! – закричал Джон, гнев которого вспыхнул, когда он увидел спокойное отрицание Агнес. – Ты приказала Рено убить торговца ядами. А в награду его сделали правителем Керака. И ты заставила Рено послать людей, чтобы они меня прикончили.
– Я всего лишь мать короля, Джон, – ответила она. – И у меня нет власти над Рено.
– Ты лжешь!
– Пожалуйста, Джон! – вмешался Балдуин. – Я уверен, что моя мать не имеет отношения к смерти Амори.
– Не верьте ее словам, сир. Она лгунья, – заявил Джон. – Ее следует заковать в кандалы и бросить в темницу.
– Как ты смеешь! – Агнес встала, презрительно глядя на Джона. – Ты назвал меня лгуньей? Ты священник, предавший клятву целомудрия. Ты крестоносец, который присоединился к армии сарацин. Это ты лжец, Джон. Если кого-то и следует обвинить в смерти Амори, то тебя.
– Коварная сука! – С этими словами Джон выскочил из покоев короля.
Он пересек дворец, направляясь к канцлеру. Однако кабинет Вильгельма оказался пустым. Джон запер свою дверь, сел за широкий письменный стол и опустил голову на руки. В этот момент послышался стук в дверь, и он подумал, что за ним пришла стража. Он обвинил архиепископа и мать короля в убийстве и прекрасно понимал, какое наказание его может ждать. Стук повторился снова, но уже громче.
Джон подошел к двери и открыл.
На пороге стояла Агнес. У нее были мокрые от слез глаза, словно обвинения Джона ее обидели. Словно она страдала. Она коснулась его руки.
– Не сердись на меня, Джон, – сказала она.
Он сбросил ее руку.
– Как ты могла так поступить, Агнес?
– Поверь мне, я его не убивала. – Ее зеленые глаза заглянули в глаза Джона. – Я скучаю по тебе, Джон.
– А как же Амори де Лузиньян? – спросил Джон. – Я слышал, он теперь греет твою постель.
– Он болван с дурным характером, но бывает полезным, – сказала Агнес, и Джон с отвращением от нее отвернулся. – Я женщина, Джон, и нуждаюсь в мужчинах, которые действовали бы за меня. Но я люблю тебя – и ничего не выигрываю от этой любви. Подумай сам.
После коротких колебаний Джон покачал головой.
– Я больше не поверю в твою ложь, – заявил он. – Все, хватит. Я позабочусь о том, чтобы тебя наказали за твои дела.
– У тебя нет доказательств, – сказала Агнес.
– Мне они не нужны, – возразил Джон. – Я готов согласиться на испытание огнем, чтобы все поверили в истинность моих слов.
– Ты не выдержишь испытания, Джон. И тебя казнят за то, что ты осмелился предъявить мне публичные обвинения.
– Это уже не будет иметь значения, – ответил Джон. – Весь мир узнает правду.
Агнес печально покачала головой.
– Останови это безумие, пока еще не поздно, Джон. Ты не захочешь знать правду.
