В течение нескольких месяцев подготавливалась ликвидация Саровской обители. Продумано было всё — вплоть до обработки населения через средства массовой информации. Для этого в губернской периодической печати — газетах «Трудовая правда», «Новая деревня», журнале «Под знаменем ленинизма» — были опубликованы клеветнические статьи, порочащие саровских монахов. Основное руководящее звено монастыря было арестовано, не довольствуясь этим, принято решение о выселении из обители двадцати пяти наиболее активных монахов128.
«Подписка.
1927 года февраля 19 дня я нижеподписавшийся монах Саровского Монастыря Балагуров
[136] Иван выдал настоящую подписку Упол ГООГПУ по Краснослободскому уезду в том что обязуюсь до 23-го февраля 1927 года оставить навсегда Саровский монастырь, зная что за невыполнение настоящей подписки подлежу ответственности по суду, в чём и подписуюсь»129.
20 марта представитель Пензенского губкома докладывал о своей инспекционной поездке в Саров, во время которой встретился со всеми осведомителями и по личным впечатлениям убедился, что «ликвидировать монастырь сейчас вполне возможно и ничто не обещает осложнений... Я полагаю, что началом нужно выбрать 28—29 марта»130.
Основной вопрос, который следовало решить властям, — это что делать с мощами преподобного Серафима. Претендентов на обладание реликвией было много. Во-первых, это церковно-приходское общество при саровских храмах. Во-вторых, жители города Темникова, для водворения мощей в одну из «староцерковных», то есть «тихоновского толка», общин. В-третьих, пензенский Союз воинствующих безбожников строил планы по использованию мощей в своих пропагандистских целях. Четвёртым, и наиболее предпочтительным, по мнению ОГПУ, претендентом была обновленческая церковь, обратившаяся к властям со своими аргументами:
«1. Что одной единственной возможностью сглаживания религиозного обострения верующих при ликвидации монастыря будет служить то, чтоб мощи как чтимые в религиозной массе не были скрыты и уничтожены. А как путь наименьшего сопротивления со стороны верующих находят передать каковые им — обновленцам. А последние через Синод поведут кампанию за сглаживание религиозного обострения.
2. Мощи мыслят поместить в одном из запасных храмов Боголюбской общины гор. Пензы.
3. Доход от служения молебнов над мощами мыслят использовать на содержание правящего епископа и Епархиального управления.
4. От торжественного перенесения мощей из Сарова в Пензу воздерживаются боясь, что у них как обновленцев мощи будут отбиты староцерковниками, которые более поддерживаются верующим населением.
Водворение мощей в Пензе находят возможным только при содействии власти»131.
На 10 ноября 1926 года Пензенское ОГПУ склонялось к варианту оставить мощи в губернском городе:
«По вопросу о мощах перед СО стоят два пути:
1. Изъять и передать в Пензенский Союз Безбожника.
2. Если наряду с передачей мощей в Союз Безбожника создадутся какие либо религиозные обострения, то передать их обновленческой группе в Пензе, т. к. мощи в использовании обновленцев теряют свой удельный вес ввиду того, что таковые в преимущественном большинстве верующих и по головном числе монашествующих считаются еретиками. Кроме того из рук обновленцев впоследствии когда уляжется религиозное обострение мощи будут безболезненно изъяты»132.
Но, взвесив все плюсы и минусы, спустя некоторое время пензенские чекисты изменили мнение.
24 марта 1927 года член бюро Пензенского губкома ВКП(б) Тарашкевич на заседании комиссии по проведению декрета об отделении церкви от государства при ЦК ВКП(б) сделал доклад «О ликвидации Саровского монастыря». Вероятно, на этом совещании Тарашкевич озвучил мнение Пензенского губкома, черновик которого обнаружен в архиве города Пензы: «Ликвидацию монастыря было бы целесообразно произвести теперь же, до наступления весеннего раздополья. Но дело задерживается решением вопроса о судьбе мощей Серафима. Оставить мощи в Саровской пустыне, конечно, невозможно...
Поэтому мы считаем, что наиболее целесообразно передачу мощей в <один из Московских музеев> (зачёркнуто. — В. С.) Москву для Музея»133.
Заслушав доклад, члены комиссии прислушались к мнению пензенских чекистов и распорядились направить мощи преподобного в Москву.
«Постановили:
1. А) Подтвердить постановление Комиссии от 10-го сентября 1926 года.
Б) Мощи Серафима Саровского и другие “реликвии” перевезти в Москву для помещения в музей.
В) Для окончательной ликвидации монастыря считать нецелесообразным передачу всех зданий последнего Советским организациям для использования их в качестве домов отдыха, общежитий и т. п. В этих же целях Пензенскому Губкому поставить перед соответствующими организациями вопрос о передаче земель, ранее принадлежавших монастырю в постоянное пользование местных крестьян.
Г) При проведении ликвидации Пензенскому Губкому принять меры к предотвращению могущих быть эксцессов.
Д) В виду наступления весеннего периода в связи с чем начнётся приток паломников, считать необходимым проведение ликвидации монастыря в ближайшее время.
П. П. Зам. предс. Ком. Попов.
Члены: Красиков, Тучков.
С подл, верно: [подпись].
Делопроизводитель Пензенского ГО Муранов»134.
В конце марта 1927 года в Краснослободск направляется секретная телеграмма:
«Шифровка. Служебная записка. Краснослободск Бодрину. Немедленно объявите расторжении договора Саровской религиозной общиной как потерявший юридическое значение. Целях сохранения культового имущества опечатайте все церкви Сарове. Срочно выезжает Тарашкевич изъятия мощей. Предложите религиозной общине возбудить вопрос заключении нового договора. Подписал...»135
1 апреля Пензенским губисполкомом выдано удостоверение Тарашкевичу «в том, что он командируется... для проведения операции по изъятию мощей “Серафима” Саровского и отправления их в г. Москву»136.
Вот как описывает события тех дней Тарашкевич в докладной в вышестоящую инстанцию:
«Совершенно секретно.
СО ОГПУ 6-е отделение Гор. Москва.
ДОКЛАД
Пензенского Губотдела ОГПУ по ликвидации Саровского монастыря и изъятии мощей “Серафима Саровского”
К подготовительной работе по ликвидации Саровского монастыря нами приступлено во второй половине 1925 года.
