В литературе об истории Сергиево-Казанского собора время его строительства обозначено большим сроком. В 1752 году был заложен нижний храм во имя Преподобного Сергия, и только в 1778 году освящён верхний, в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы. 16 лет разделяют даты освящений нижнего храма и верхнего, что объясняют долгим изготовлением большого и сложного по технике исполнения иконостаса. Обычно, если предполагается установка сложной алтарной преграды, то храм освящается с временным иконостасом. Так было и с Казанской церковью: «В Курской городовой магистрат Курского духовнаго правления от управителя города Курска церкви Казанский Пресвятыя Богородицы Протопопа Максима Сонцова сообщение. Прошлаго 771 году августа 27 дня по присланному Ея Императорскаго Величества из Белгородской духовной консистории ко мне указу велено города Курска означенной церкви диакона Иоанна Касмина по представлению нашего курского Троицкаго девичьего монастыря игумении Епистимии с сёстрами...»68
Из документа видно, что в августе 1771 года Казанская церковь была уже действующей, с утверждённым клиром.
Причём Сергиевская церковь и Казанская отделены друг от друга. До 1830 года войти в верхнюю Казанскую церковь можно было лишь по наружной открытой двухмаршевой чугунной лестнице. Только в 1830 году по проекту архитектора Грознова к колокольне была сделана пристройка с внутренними лестничными маршами. Вход в храмы стал единым, слились и названия: Сергиево-Казанский храм, а с 1833 года он стал Кафедральным собором епархии.
По материалам Городового магистрата выяснились и новые подробности строительства Казанской церкви. 29 января 1773 года архимандритом курского Знаменского Богородицкого монастыря Виктором и игуменом Обоянского Богородицко-Знаменского монастыря Сильвестром в канцелярию Городового магистрата направлен запрос о «утраченном города Курска с Казанской церкви Божественном Агнце»
[17] и о проведении расследования происшествия. Выяснилось, что «...подлежит допросу той Казанской церкви ктитор
[18] Антон Васильев сын Умрихин. О котором оной же Казанской церкви священник Иоанн Александров между протчим показал, что объявленной Умрихин определён был от курского купца Карпа Ефремова сына Первышева и где оной Умрихин находится... не ведает». На следующий день в Городовом магистрате купец Первышев показал: «При Казанской Пресвятыя Богородицы церкви ктитором Антон Васильев Умрихин определён от меня не был. А нахожусь при той церкви строителем я сам и для смотрения заготовленные мною ко оному церковному строению... Антон по кресному отцу Васильев сын... где находится неизвестен, а в доме моём ево не имеетца, да и прежде не живал в моём доме, а построенной близ церкви для Монастыревых людей избе»69. Сам Карп Ефремович проживал в своём каменном доме, рядом с Сергиево-Казанским храмом на улице, получившей вскоре по новому генеральному плану наименование Первышевская, в знак признания его заслуг перед городом. Дом Карпа Ефремовича стоял в одной линии с каменными строениями купцов и мещан Фатеевых. Так они и записаны в ведомости: купец Иван Фатеев — купец Карп Первышев — мещанин Пётр Фатеев — купец Пётр Фатеев — мещанин Иван Фатеев (Мошниных в списке нет). Проживавшие рядом в деревянных домах Андриян и Иван Фатеевы вынуждены были переехать потом на Тускарскую набережную70. Такое большое фамильное поселение Фатеевых рядом с храмом объясняет то, что в начале 1900-х годов влизи храма проживал Евгений Ильич Фатеев, чьи воспоминания были использованы при обосновании версии расположения дома Мошниных рядом с храмом.
Итак, в 1773 году в Казанском (уже действующем) храме ещё продолжаются, вероятно, отделочные работы, и руководит ими лично Карп Ефремович Первышев — ктитор храма. Можно предположить, что каменные работы были закончены в конце 1760-х годов, а вместе с этим выполнен и семейный обет Мошниных.
И, наконец, свидетельство, относящееся к 6 октября 1777 года. В этот день священник Казанской церкви докладывает о появлении в приходе, «означенной де Казанской церкви», старообрядца71. Существование прихода — неопровержимое доказательство действующего храма. Иконостас верхнего храма, сохранившийся до настоящего времени, выполнен в стиле рокайль. Процесс его изготовления очень трудоёмкий. В зависимости от количества работников и от их мастерства работа над ним могла продолжаться два-три года и более. Рокайль — детище барокко, архитектурного стиля, перешедшего в XVIII веке на интерьеры помещений, а в храмах — на иконостасы. Удивительное смешение растительных орнаментов, геометрических фигур и объёмной скульптуры. Стройные колонны, перевитые диковинными растениями, букеты цветов и злаков, гроздья винограда, парящие ангелы — всё, покрытое позолотой, уходит тремя ярусами почти на 20-метровую высоту. Райское убранство иконостаса в тёплом свете мерцающих церковных свечей подчёркивает постнические лики святых на потемневших иконах.
22 октября 1778 года в день празднования Казанской иконы Божией Матери при участии преосвященного владыки Аггея (Килисовского) состоялось торжественное освящение иконостаса верхнего храма — храма, который застроил Сидор Иванович Мошнин и закончила с близкими Агафья Фотиевна. Спустя восемь лет Сергей Ларионов, описывая курские храмы, о Сергиевском храме заметил: «Сия церковь великолепием своим превосходит прочих всех»72.
Автограф Прохора
Интересен вопрос о грамотности Прохора. «По времени отрок Прохор отдан был для обучения чтению и письму. Он был прилежен и показывал остроту ума»73. Из книги иеромонаха Сергия (Васильева) можно сделать вывод, что Прохор проходил обучение при храме самым распространённым способом — по Псалтири и Часослову. Этого было достаточно, чтобы прослыть грамотным человеком. Единственный автограф якобы отца Серафима можно видеть под портретом старца в издании Саровской пустыни 1863 года: здесь неуверенной рукой пожилого человека выведено «Иеромонах Серафим».
Монашествующие обязаны были ставить подпись, удостоверяющую их ознакомление с документом, например указом, либо согласие с решением общебратского собрания. За неграмотных ставил подпись кто-то из его окружения. Единственный документ с упоминанием, что «руку приложил иеромонах Серафим»74, — только копия решения собрания братии, состоявшегося 12 ноября 1794 года и посвящённого избранию на должность настоятеля иеромонаха Исайи (Зубкова). Видимо, отец Серафим участвовал в собраниях крайне редко, а этот автограф взят из неизвестного монастырского дела последних лет жизни старца. Найти оригинал не удалось. Также пока не удалось обнаружить ведомость с подписями монашествующих Саровской пустыни, принявших присягу на верность императору Николаю I в 1825 году, документ, который был обязателен для всех без исключения.
