Мы выехали из Москвы по Московско-Казанской железной дороге со скорым поездом 8 января, в 11-40 вечера... в 9-42 мы прибыли в Арзамас и на лошадях... мы к вечеру приехали в Дивеево, где переночевали и на утро, осмотрев Дивеевский монастырь, поехали в Саров (12 вёрст)... (Документ не является последовательным повествованием. — В. С.)
День был морозный. Мы основательно закуталися. Прекрасно проехали по чудному зимнему пути 60 вёрст в Дивеево, в гостинице нас гостеприимно встретили, отвели тёплые чистые номера, накормили и обогрели. Господи, какой лаской, каким вниманием окружают Дивеевские монахини, точно к родным попал...»12 На этом письменное свидетельство обрывается. В «Однодневном журнале под редакцией протоиерея Дмитрия Троицкого, благочинного Парижских церквей» «К тридцатипятилетию открытия мощей преподобного Серафима Саровского. 1903—1938», изданного в Париже, есть похожие воспоминания, также отрывочные, приписываемые М. С. Путятину.
Князь М. С. Путятин, на которого была возложена обязанность по составлению проекта и строительства раки для мощей преподобного Серафима, направлен был повелением императора Николая II в Саров для ознакомления с архитектурой Успенского собора, в котором предполагалось установить раку со святыми мощами. В состав Комиссии по освидетельствованию мощей отца Серафима он не входил. К сожалению, записи М. С. Путятина не сохранились в полном объёме и о многом приходится только догадываться.
По прибытии в Саровскую пустынь 11 января 1903 года комиссия приступила к работе.
«Акт освидетельствования честных останков
приснопамятного Саровского старца
иеромонаха отца Серафима.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
В лето тысяча девятьсот третье от Рождества Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, января в одиннадцатый день, митрополит Московский и Коломенский Владимир, епископ Тамбовский и Шацкий Димитрий, епископ Нижегородский и Арзамасский Назарий, архимандрит суздальский Серафим, архимандрит вышенский Аркадий, игумен саровский Иерофей, казначей саровский иеромонах Климент, ключарь Тамбовского кафедрального собора священник Тихон Поспелов и прокурор Московской Святейшего Синода конторы князь Алексей Ширинский-Шихматов приступили к исполнению поручения Святейшего Правительствующего Синода по делу освидетельствования честных останков приснопамятного саровского старца иеромонаха отца Серафима. По выслушании поздней литургии, а затем отслуженной епископом Димитрием панихиды по в Бозе почивающем старце, призванные к освидетельствованию лица вступили в часовню, устроенную над могилой иеромонаха Серафима при юго-восточном выступе летнего собора во имя Успения Пресвятой Богородицы. Находящийся среди сей часовни надгробный чугунный памятник являет собой подобие гробницы, установленной на чугунной же подставке, которая, в свою очередь, основана на тёсанном из камня цоколе. Этим надгробием совершенно убедительно определяется место упокоения блаженного старца о. Серафима. На памятнике имеется следующая надпись: “Под сим знаком погребено тело усопшего раба Божия иеромонаха Серафима, скончавшегося 1833 года генваря 2-го дня, который поступил в сию Саровскую пустынь из курских купцов на 17-м году возраста своего, скончался 79 лет. Все дни его посвящены были во славу Господа Бога и в душевное назидание православных христиан, в сердцах коих и ныне о. Серафим живёт”. В возглавии надгробия, с западной стороны, помещено выпуклое бронзовое изображение блаженной кончины о. Серафима с надписью: “Блаженная кончина о. Серафима, Саровской обители иеромонаха и пустынника, 1833 года января 2-го дня”.
С южной стороны памятника, внизу, на высоте 2 Уг вершка от пола, видно круглое отверстие, чрез которое чтущие память о. Серафима брали песок с его могилы. По распоряжению высокопреосвященного митрополита Владимира, в часовню, в полдень, призваны были для изнесения описанного надгробия несколько человек из проходящих в обители различные послушания. Надгробие и подставка к оному вынесены во вновь сооружённый храм над келией о. Серафима.
По изнесении памятника затворена была входная дверь, и несколько умелых работников под наблюдением сведущего каменщика разобрали тёсаный каменный цоколь, а затем выбрали весь песок на глубине одного аршина до свода, выложенного над могилой приснопамятного старца Серафима.
Свод очищен был к 4 часам по полудни. Посредине, с северной стороны, свод оказался разобранным на пространстве одного квадратного аршина, и место это заложенным тремя кусками толстой доски. Отверстие это было проломано в своде по распоряжению Преосвященного Димитрия, епископа Тамбовского, производившего в августе прошлого 1902 г. предварительное освидетельствование гроба и останков о. Серафима по особо доверительному поручению Святейшего Синода. Засим разобран был самый свод, сложенный из весьма крупного одномерного кирпича, легко разсыпавшегося на слоевидные куски.
Внутри склепа присутствующие увидели гроб-колоду из дубового дерева. Ввиду невозможности произвести тщательный осмотр честных останков старца Серафима на глубине 1 арш. 14 вершк. признано было необходимым поднять гроб из склепа, что и было исполнено с особою осторожностью, причём под колоду подведены были холсты, которыми гроб был поднят и установлен с северной стороны могилы на особом приуготовленном столе.
После сего присутствующие приступили к тщательному осмотру внешнего вида гроба-колоды, причём оказалось, что таковой имеет следующие размеры: в обхвате — в головах 2 аршина 12 И вершка, в ногах —2 аршина 103/8 вершка и длина — 3 аршина 'А вершка; цвет гроба почти чёрный. Дно гроба в ногах с правой стороны, а также верхняя часть крышки несколько истлели, и во многих частях наружной оболочки при испытании дерево оказалось мягким и сырым. Тем не менее в целом гроб оказался крепким.
По снятии крышки гроба внутренние его стенки также оказались сырыми, в трёх местах покрытыми плесенью, хотя при этом никакого запаха ощущаемо не было. В гробу присутствующие увидели ясно обозначенный остов почившего, прикрытый остатками истлевшей монашеской одежды.
Тело приснопамятного старца о. Серафима предалось тлению. Кости же его, будучи совершенно сохранившимися, оказались вполне правильно размещёнными, но легко друг от друга отделяемыми. Волосы главы и брады, седовато-рыжеватого цвета, сохранились, хотя и отделились от своих мест. Подушка под главой приснопамятного о. Серафима оказалась наполненной мочалой. На ногах имеются лычные “ступни”. Под руками приснопамятного о. Серафима обнаружен медный литой крест, размером приблизительно в 3 вершка.
По освидетельствовании, останки в Бозе почивающего были накрыты глазетом, а гроб-колода обвязан в головах и ногах прочным шёлковым шнуром, концы которого, на особой доске, были припечатаны именною печатью Высокопреосвященнаго Владимира, митрополита Московскаго. Засим гроб опущен был в могилу, покрыт парчевым покровом, а склеп задвинут деревянным щитом, поверх коего положен ковёр, и установлен облачённый в белый глазет стол, на коем утверждена икона Пресвятой Богородицы, именуемая “Умиление”, и возжена лампада.
Производившие освидетельствование покинули часовню в 6 часов по полудни.
