Во-первых, обойтись силами всего двух сестёр-ткачих, пусть даже и очень талантливых, при крупных заказах невозможно. Следовательно, потребуется гораздо большее количество работников.
Во-вторых, само производство вполне может быть организовано как надомное. В сущности, маленькая деревенька, где каждая из жительниц знает весь цикл обработки ткани, мало чем отличается от фабрики. Таким образом, нет нужды в строительстве здания, под крышей которого пришлось бы собирать работников. Куда приятней и спокойней выполнять работу в стенах родного дома или у соседей, не забывая при этом о собственном хозяйстве и детях. Укоренившись в этой мысли, леди Мюррей, сама того не зная, встала у истоков надомного производства в Шотландии, которое приобретёт широкий размах к концу XIX века.
И наконец, в-третьих, потенциал твида следует развивать намного шире, чем пошив одежды для егерей.
Ведь если для бедняков 40-е годы XIX столетия стали настоящим крахом и кошмаром, то высшее общество всё ещё находилось под влиянием идей романтизма, в результате чего размеренная жизнь на природе в загородном доме с ежедневными конными прогулками, странствиями по горам и лесным тропинкам становится неимоверно популярной. Знать выезжает «на природу» целыми семьями и возвращается в город лишь по особо важным делам или к новому великосветскому сезону. Естественно, что все эти романтические прелести жизни требуют практичной, комфортной и тёплой одежды. Проще говоря, они требуют твида.
Но как ни заманчиво выглядели перспективы, любое денежное вложение – это большой риск. А вложение в экономически неспокойные годы – риск вдвойне. Стоит ли вообще затевать производство, если ту или иную шерстяную ткань женщины делают почти в каждой деревне? Даст ли результат обучение малообразованных ткачих, многие из которых не умеют толком читать и писать? Да и зачем настоящей леди ломать голову над меркантильными вопросами выгоды, прибыли, окупаемости?
Думаю, подобного рода сомнения не могли не беспокоить графиню Данмор. Тем не менее все плюсы и минусы своей затеи она решила проверить на практике. Не тратя времени даром, Кэтрин отправляет несколько рукодельниц с острова Харрис на обучение ткацкому делу в город Аллоа, который, к слову сказать, находится на противоположном побережье Шотландии. Здесь им предстояло углубить свои знания и научиться тем премудростям ткацкого дела, которые не были знакомы их бабушкам и не передавались из поколения в поколение.
После того, как работницы вернулись и графиня поняла, что обучение явно пошло им на пользу, она просит их перенести фамильные цвета клана Данмор на твидовую ткань. Это был не просто коммерческий шаг, который позволил разнообразить расцветку и заявить о себе, как о производителе твида. Это было настоящее признание мастерства первых ткачих твида Харрис. Ведь «свои» цвета, которые уникальны для каждого клана и никогда не повторяются, служат предметом настоящей гордости для многих шотландцев. Для этих расцветок существует отдельное понятие – тартан (tartan). Даже сегодня по случаю праздников и торжеств шотландцы одеваются в одежду с тартаном своего клана.
Тартан клана Данмор
Следует отметить, что существует и несколько иная версия, согласно которой первым, кто попросил ткачих с острова Харрис сделать тартан клана Данмор, был супруг леди Кэтрин. Правда, не совсем ясно, в связи с чем граф сделал такое распоряжение. Как бы то ни было, обе версии имеют право на существование, хотя и предполагают несколько разную хронологию событий. Однако вклад леди Кэтрин в развитие твида Харрис остаётся всё таким же значительным.
Благодаря её усилиям производство твида Харрис было поставлено на поток, постепенно набирало обороты и разрасталось. Всё больше жительниц острова присоединялось к надомному производству, внося свой вклад на той или иной стадии обработки шерсти. Ведь до того как попасть на ткацкий станок, она должна была пройти несколько важных этапов.
* * *
Существенным отличием производства твида Харрис от многих других было то, что овечью шерсть здесь выщипывали, а не срезали, поскольку в результате срезания последующая шерсть вырастает более грубой, в то время как выщипывание создаёт качественно иной эффект. После стрижки шерсть сортировали, а затем мыли в горячей воде, чтобы избавить от любого постороннего загрязнения. Высушив на солнце, её обрызгивали небольшим количеством чёрного масла, которое производилось из печени крупных рыб, для того чтобы в дальнейшем шерсть было проще расчесать. Затем происходил трудоёмкий процесс расчёсывания, чтобы все волокна легли в одном направлении и создали своего рода «ленты». После расчёсывания принимались за прядение, иными словами, из получившегося материала делали нити.
Затем приступали к окрашиванию, перед которым шерсть вновь мыли в щёлоке, смешанном с холодной водой, и только после этого клали в котлы с красителем. Кстати, любопытно, что в отличие от крупных производств, которые, начиная с 1860-х годов, переходили на химические анилиновые краски, твид Харрис по-прежнему приобретал свою расцветку благодаря натуральным красителям.
К примеру, чёрный цвет получали благодаря Ирландскому корню или корню щавеля обыкновенного; цвет сепия – за счёт торфа и сажи; для тёмно-коричневого использовали корень водяной лилии, для разных оттенков зелёного – вереск и ракитник. За все оттенки синего отвечали индиго и черника с купоросом или бузина с квасцами, а коричневый, красный и алый давали местные лишайники. После окрашивания шерсть отдавали ткачам, которые делали саму ткань.
Казалось бы, дело сделано, ткань получена. Но только после всех этих этапов начиналось самое интересное. Обычной шерстяной тканью никого не удивишь, тем более что она по-прежнему оставалась колкой и грубоватой. А как сделать её мягкой, но прочной? Для этого был изобретён процесс валяния и отбивки ткани, который стал ключевым в производстве твида.
Ткань отбивалась руками, ногами или же специальными деревянными молотками. Это была очень трудоёмкая и продолжительная работа, которая могла длиться по несколько часов. Чтобы скрасить свой досуг и сделать работу менее монотонной, работницы вместе пели песни, получившие в народе специальное название – Волкингсонгс (Waulking songs), а сам процесс валяния начали называть волкинг (waulking). Ритм этих песен соответствует ритму ударов по ткани. Начинаются песни с довольно медленного ритма, который потом ускоряется – по мере того как ткань становится мягче и податливее. Песни исполнялись в основном на гэльском языке, являвшимся родным для шотландцев.
За столетия производства твида было создано великое множество Волкингсонгс. Говорят, что их большое количество объясняется укоренившейся среди работниц приметой: во время одной «сессии» отбивки песни ни в коем случае не должны повторяться. Как правило, Волкингсонгс повествуют о дальних краях, в которые уплыли мужья, или о разлуке с любимыми. Интересно, что, несмотря на внешнюю сдержанность жителей здешних земель, некоторые песни носили довольно фривольный характер. Возможно, уединившись в чисто женском коллективе, работницы могли себе позволить петь о наболевшем, не боясь косых взглядов и осуждения. Одна из таких нескромных песен называется «Haoidh o» (примерный перевод звучит как «Эй!»). Она наверняка звучала среди прочих Волкингсонгс, исполнявшихся работницами леди Мюррей.
