Книга Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха, страница 49. Автор книги Аида Арье

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха»

Cтраница 49

Таким образом, всё, относящееся к физической культуре, вызывает у Муссолини неподдельный интерес. Итальянцы под его началом должны быть готовы отвоёвывать своё место под солнцем, следовательно, необходимо закалять их тела. А кто вдохновит солдат на победу лучше, чем женщины? Естественно, тоже сильные, физически крепкие, но при этом обязательно красивые. На роль такой «ролевой модели для женщин» Я Русская подходила как никто другой.

Некоторые исследователи отмечают, что в Италии произошла своего рода «национализация тела»: каждый итальянец должен был служить новому строю и физически совершенствоваться. Плакаты со спортивными юношами и девушками стали «лицом» нового режима.

«Национализации тела» также способствовали меняющиеся нравы и взгляды на допустимость в одежде. Если раньше оголённость считалась грубым нарушением морали, а тело человека скрывали длинные рукава, брюки, юбки и кофты, то теперь те, кто давно высмеивал ханжество, могли вздохнуть с облегчением. Загорелые руки и ноги больше не нужно было скрывать от посторонних глаз – они стали предметом восхищения, а не поводом стыдливо опустить глаза.

Причём эти перемены касались как мужчин, так и женщин, поэтому можно сказать, что 1930-е годы в Италии – годы первой сексуальной революции. Девушки и юноши вместе маршируют, занимаются спортом, всё больше проводят время бок о бок – теперь их объединяет общая идея о грядущем величии Италии. Для девушек всё это в новинку – ещё недавно их жизнь была ограничена церковью и кухней, а теперь они – устроительницы нового мира! Но взамен их открытые, красивые тела становились символом фашисткой Италии, «национализировались» в пользу государства.

«Фашизм желает человека активного, со всей энергией отдающегося действию, мужественно сознающего предстоящие ему трудности и готового их побороть. Он понимает жизнь, как борьбу, помня, что человеку следует завоевать себе достойную жизнь, создавая прежде всего из себя самого орудие (физическое, моральное, интеллектуальное) для её устроения. Это верно как для отдельного человека, так и для нации и для человечества вообще. Отсюда высокая оценка культуры во всех её формах (искусство, религия, наука) и величайшее значение воспитания».

Множество подобных высказываний Муссолини давали полный карт-бланш всем деятелям культуры, кто был готов поддержать образ идеального во всём итальянца «новой эпохи», дабы получить определённые бенефиции: места на выставках, выступления на лучших подмостках Европы или рекордные тиражи публикаций.

Была ли тут сделка с совестью? Едва ли. Задай мы такой вопрос современникам Муссолини, многие из них посмотрели бы на нас с большим удивлением. Многие итальянцы искренне поддерживали своего дуче, ведь благодаря ему народное самосознание (и даже некоторые социальные показатели жизни), безусловно, поднялись. Так, каждый итальянский ребёнок вне зависимости от достатка родителей получал возможность проводить один месяц в году в оздоровительном лагере за счёт государства. Ещё совсем недавно бедные семьи из трущоб даже помыслить не могли о таком подарке для своих детей! К тому же слово «фашизм» в начале века ещё не вызывало никаких жутких ассоциаций. Просто новая вывеска, за которой итальянцам обещают перемены к лучшему.

Как бы там ни было, режимы сменяют друг друга, а у простого человека жизнь всего лишь одна. И всё, что он может сделать, – это как можно лучше распорядиться ею в сложившихся вокруг него обстоятельствах. Талант Евгении и был всей её жизнью, вне рамок которого она даже не могла себя представить. Молодая танцовщица, как и многие другие деятели искусства, выказывает покорность режиму – за это её ждёт и награда в Италии, и последующее забвение на исторической родине.

Любопытно, что Евгения продолжает выступать под своим псевдонимом. Причём она не меняет его даже во время Второй мировой войны. Такую лояльность со стороны властей к публичному человеку, который открыто подчёркивает своё происхождение из вражеской страны, сложно представить в Германии или СССР того времени. Возможно, такое попустительство можно объяснить не только более мягким режимом, но и заслуженным авторитетом самой танцовщицы. «Я Русская» – это уже бренд, который никто не собирается менять. Тем более что постепенно Муссолини отходит от чисто националистического подхода к понятию «итальянец» и сводит его, скорее, к состоянию души, а не к чистоте крови: «Раса! Это чувство, а не действительность: на 95 процентов – это чувство. Ничто никогда не заставит меня поверить, что сегодня существуют биологически чистые расы».

Как видим, звезда танцовщицы восходит на фоне общего национального подъёма и ожиданий великих перемен. Я Русская известна и востребована как никогда – в 1932 г. её назначают преподавателем танца в самом театре Ла Скала. То, чего другие достигают только в старости, она смогла добиться в 30 лет.

Правда, даже поддержка «сверху» не смогла полностью уберечь молодую преподавательницу от назревавшего скандала: традиционные подходы к обучению танцу, которые холили и лелеяли в Ла Скале на протяжении десятилетий, радикально отличались от подхода танцовщицы-футуристки. Спор с другими преподавателями и администрацией возникал буквально на каждом шагу. Сторонники старого и нового методов обучения решительно не могли сойтись в терминологии. К примеру, вопрос «что считать классическим танцем?» просочился даже за стены театра и живо обсуждался в газетах.

«И в чём же был спор?» – спросите вы. Дело в том, что для каждой из сторон «классика», которая, как известно, служит эталоном, была своя. Для корифеев Ла Скала под классикой понимался танец, как его преподавали ещё в их детстве строгие наставники, – вышколенные движения, отрепетированные до автоматизма, чёткая последовательность действий. В определённом смысле можно сказать, что под классикой в Ла Скала понимали исключительно академический танец.

«Какая же это классика? – спорили с ними прогрессивные последователи свободного танца. – Классическая эпоха – это Древняя Греция и Рим. Следовательно, классический танец должен быть максимально приближен к античному. А тогда никаких заученных движений не было! Только импровизация, только полёт души!» Неудивительно, что найти компромисс противоборствующим сторонам было чрезвычайно сложно.

Работать в подобной обстановке – всё равно, что сидеть на жерле вулкана, поэтому скорый уход Я Русской из Ла Скала был предрешён с самого начала. Никаких новаторских подходов здесь не ждали, поэтому все старания молодой преподавательницы разбивались о глухую стену непонимания. Впрочем, Евгения не сильно расстроилась – уныние было не в её характере. Не оценили, не поняли? Им же хуже! Покинув Ла Скала в 1934 г., она сразу же открывает свою вторую школу – на улице Спига (позже эта школа переехала на Монте Тордо). Газеты не замедлили сообщить об открытии школы знаменитой танцовщицы, а городские власти, может быть, чтобы сгладить неприятности с Ла Скала, построили для неё театр наподобие античного – под открытым небом на 2000 мест.


Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха

Ученицы Я Русской. Фрагмент фотографии 1950-х годов

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация