Всякий раз, как мисс Скитер заканчивает свои вопросы, как чистить то или чинить другое или насчет Константайн, мы болтаем о прочих разных вещах. Не могу сказать, что это обычное дело между мной и белыми хозяйками или их подружками. Но мало-помалу я рассказала ей про то, как Трилор хорошо учился, и про то, что новый дьякон действует мне на нервы своей шепелявостью. Пустяки вроде бы, но обычно я с белыми ни о чем таком не говорю.
Сегодня я пытаюсь объяснить ей разницу между чисткой серебра и очищением его в растворе — что только в дурных домах используют раствор, потому что так быстрее, но получается гораздо хуже. Мисс Скитер склоняет голову набок, чуть морщит лоб.
— Эйбилин, помните… ту идею Трилора?
Я киваю, а сама настораживаюсь. Не надо было рассказывать белой женщине о таком.
Мисс Скитер прячет глаза, как в тот раз, когда пришла со своими вопросами про отдельный туалет.
— Я все думаю об этом. И хотела бы с вами поговорить…
Но тут в кухню заходит мисс Лифолт, замечает, как Малышка играет с моей расческой, торчащей из сумочки, и заявляет, что, пожалуй, Мэй Мобли сегодня следует искупаться пораньше. Прощаюсь с мисс Скитер и отправляюсь готовить ванну.
Год я прожила в ужасе перед этим днем, и вот восьмое ноября все-таки наступило. Накануне я спала, наверное, часа два. Поднялась на рассвете, поставила кофейник на плиту. Пока натягивала чулки, спина разболелась. Не успела выйти за дверь, как зазвонил телефон.
— Просто проверить, как ты. Спала?
— Я в порядке.
— Вечером принесу тебе карамельный торт. И ты ничего больше не будешь делать — сядешь у себя на кухне и съешь его на ужин, целиком.
Пытаюсь улыбнуться, но не выходит. Просто говорю Минни спасибо.
Сегодня три года, как умер Трилор. Но в блокноте мисс Лифолт это всего лишь день мытья полов. Через две недели День благодарения, и мне еще кучу всего надо переделать. Все утро скребу и чищу, до самых двенадцатичасовых новостей. Свой сериал я пропускаю, потому что в столовой дамы обсуждают Праздник, а в их присутствии мне не положено включать телевизор. Ну и хорошо. Все мышцы у меня дрожат от усталости. Но останавливаться не хочу.
Около четырех в кухню заходит мисс Скитер. Она и рта открыть не успевает, как следом влетает мисс Лифолт.
— Эйбилин, я только что узнала, миссис Фредерикс приезжает из Гринвуда завтра и останется до Дня благодарения. Я хочу, чтобы серебро было как следует вычищено и все гостевые полотенца выстираны. Завтра я составлю список, что еще нужно сделать.
Мисс Лифолт качает головой с таким видом, будто у нее самая тяжелая жизнь в городе, и выходит вон. Иду за ней, забрать из столовой серебро. Боже, как же я устала, а нужно будет еще работать на ярмарке в следующую субботу. Минни-то не придет. Она боится столкнуться с мисс Хилли.
Когда возвращаюсь в кухню, мисс Скитер все еще там, дожидается меня. В руках у нее очередное письмо для Мисс Мирны.
— У вас вопрос насчет уборки? — вздыхаю я. — Давайте.
— На этот раз нет. Я просто… хотела спросить… на днях…
Достаю тюбик пасты «Пайн-Ола», принимаюсь начищать ею серебро — протираю тряпочкой узоры-розочки, края, ручку. Господи, сделай так, чтобы скорее настало завтра. Я не пойду на кладбище. Не могу, уж слишком тяжко…
— Эйбилин? С вами все в порядке?
Поднимаю глаза. И понимаю, что все это время мисс Скитер что-то мне говорила.
— Простите, я просто… задумалась кое о чем.
— Вы очень печальны.
— Мисс Скитер… — Чувствую, как слезы подступают к глазам, ведь три года — это совсем немного. Да и ста лет будет недостаточно. — Мисс Скитер, не возражаете, если я помогу вам с этими вопросами завтра?
Мисс Скитер открывает было рот, но сама себя останавливает.
— Ну конечно. Надеюсь, вам будет лучше.
Заканчиваю с серебром и полотенцами и говорю мисс Лифолт, что иду домой, хотя осталось еще полчаса и она за это урежет мне зарплату. Она хочет возразить, но я решаюсь солгать и шепчу: «Меня вырвало». И она тут же отвечает: «Ступайте». Потому что кроме своей матери мисс Лифолт ничего так не боится, как негритянских болезней.
— Итак, я вернусь через тридцать минут. Подъеду сюда в девять сорок пять, — говорит мисс Лифолт в окошко машины.
Мисс Лифолт подбросила меня до «Джитни», купить, что еще понадобится на завтра, на День благодарения.
— И напомни, чтоб она взяла чек, — добавляет мисс Фредерикс, противная старая мамаша мисс Лифолт.
Они втроем устроились на переднем сиденье, и Мэй Мобли зажата между ними, и вид у нее такой несчастный, что можно подумать, будто у нее приступ столбняка. Бедняжка. В этот раз мисс Фредерикс приехала аж на две недели.
— И не забудьте индейку, — распоряжается мисс Лифолт. — И две банки клюквенного соуса.
Я только улыбаюсь. Я готовлю для белых на их День благодарения еще с тех пор, как Кэлвин Кулидж был президентом.
[23]
— Прекрати вертеться, Мэй Мобли, — рявкает мисс Фредерикс. — Не то я тебя проучу.
— Мисс Лифолт, позвольте я возьму ее с собой в магазин. Поможет мне делать покупки.
Мисс Фредерикс собирается возразить, но мисс Лифолт говорит: «Хорошо». И не успеваю я позвать, как Малышка червячком проползает по коленям мисс Фредерикс и вылезает через окно прямо мне в руки, как к Господу Спасителю. Подхватываю ее, устраиваю поудобнее; мамаши уезжают на Фортификейшн-стрит, а мы с Малышкой хихикаем, как две подружки.
Толкаю металлическую дверь, беру тележку и устраиваю Мэй Мобли спереди, продеваю ее ножки в специальные отверстия. Мне можно делать покупки в «Джитни», пока на мне белая униформа. Но я тоскую по старым добрым временам, когда можно было просто пройтись по Фортификейшн-стрит, а там — фермеры со своими тачками, кричат «бататы, бобы, фасоль зеленая, окра, сливки, пахта, сыр, яйца». Но и в «Джитни» не так уж плохо. По крайней мере, кондиционер работает.
— Ну что ж, маленькая, давай поглядим, что нам нужно.
В овощном выбираю шесть бататов, три пучка зеленой фасоли. У мясника беру копченую свиную рульку. В магазине светло, чисто, прилавки аккуратные. Не то что в «Пиггли Виггли» для цветных, где опилки на полу. Здесь вокруг в основном белые леди, улыбающиеся, уже с прическами к завтрашнему дню. Есть, правда, и четыре-пять чернокожих служанок, все в униформе.
— Класненькое! — радуется Мэй Мобли, и я даю ей подержать банку с клюквой. Она улыбается банке, как старому приятелю. Любит Малышка «класненькое».
В бакалейном отделе беру двухфунтовый пакет соли, чтобы вымачивать индейку. Считаю часы по пальцам — десять, одиннадцать, двенадцать. Если нужно выдержать птицу в рассоле четырнадцать часов, я положу ее мокнуть сегодня часа в три. А завтра приду к мисс Лифолт к пяти утра и на шесть часов поставлю индейку в духовку. Два кукурузных хлебца я уже испекла, оставила на столе, чтоб сделались немножко хрустящими. И яблочный пирог на подходе, только в печку поставить — и все.
