Пытаясь скрыть доказательства геноцида, в последние дни войны нацисты сровняли с землей лагерь смерти Треблинка. За четырнадцать месяцев в его газовых камерах погибли девятьсот тысяч человек. После войны место лагеря смерти превратилось в тихую поляну посреди леса. На месте газовых камер высится большой монумент, а вокруг – камни поменьше в память о погибших в Треблинке жителях тысячи семисот еврейских городов и местечек. Перед отъездом из Польши Миша и София побывали на поминальной церемонии в Треблинке, их сердца были переполнены болью за родных и друзей, которых они там потеряли. Они постояли у единственного камня, на котором есть имя. С надписью: Януш Корчак и дети.
В 1994 году в Швеции Роман собрал средства и занялся разработкой проекта памятника холокосту в память о родных и друзьях евреев, живущих в Швеции. На гранитной стене написаны имена многих людей, упомянутых в этой книге. Есть на ней и надпись о Корчаке и детях, как в Треблинке.
Однако настоящий памятник Корчаку – его призыв сделать мир лучше для всех детей независимо от происхождения. Корчак принимал участие в создании первой международной декларации прав ребенка 1924 года. Принятая в Женеве Лигой Наций в том же году, в расширенной форме она была принята Организацией Объединенных Наций в 1959 году и действует по сей день.
В Польше, Израиле и во всем мире учение Корчака, его принципы уважения и сочувствия к детям по-прежнему актуальны, их изучают в школах, университетах, на педагогических конференциях. Его призыв относиться ко всем детям справедливо и рассматривать благополучие любого ребенка независимо от расы как основополагающий принцип любого государства остается столь же важным сегодня, как и более века назад, когда он, армейский доктор, при свечах в больничных палатках за полями сражений на Сомме писал «Как любить ребенка».
В 2016 году правительство Польши основало в Варшаве музей истории польских евреев «ПОЛИН», в котором есть зал, посвященный Корчаку, его принципам, таким как терпимость, справедливость, уважение и сочувствие к детям. Существует также музей, посвященный Корчаку, и в здании первого приюта Корчака на улице Крохмальной (теперь переименованной в Якторовскую), а перед домом во дворе дети снова играют под присмотром статуи Корчака.
Дневник Корчака был тайно вывезен из гетто через несколько дней после того, как доктора и детей увезли. Один из мальчиков, вероятно, рыжеволосый Муниус, передал его учителю Игорю Неверли, который в течение многих лет издавал детскую газету для Корчака. Марина Фальская спрятала дневник за стеной в польском детском доме, которым она когда-то руководила вместе с Корчаком. Но женщина умерла во время войны, и в течение нескольких лет никто не знал, где находятся записи. В шестидесятых годах дневник был обнаружен в Америке и опубликован на английском языке Библиотекой Холокоста в 1978 году. Под советским контролем Польша оставалась до 1980-х годов. Лишь через 59 лет после начала Второй мировой войны она наконец стала свободной и независимой страной.
От автора
Когда я была молодой мамой и начинающей учительницей, вопросы воспитания детей волновали меня очень сильно. На одном из обучающих семинаров я услышала о принципах Корчака и будто прозрела, будто луч солнца осветил мне путь. Он отстаивал не раз и навсегда установленные правила как лучший способ воспитания детей, а отношение к ребенку как к личности, уважение, понимание детей и их потребностей. Другими словами, он учил, как любить ребенка.
На том семинаре наставник рассказал нам и о жизни Корчака. Поразительно, что раньше я никогда не слышала об этом замечательном человеке. И решила написать книгу, чтобы о его идеях и жизни узнало как можно больше людей.
Однако у меня было две проблемы. Я очень мало знала о его жизни и не умела писать книги. Я начала посещать писательские курсы, издала три книги и только десять лет спустя взялась писать о Корчаке.
Мне пришлось погрузиться в самые мрачные страницы истории двадцатого века. Я много читала, в том числе дневники из Варшавского гетто и записки Януша Корчака, Мери Берг, Адама Чернякова, Михаила Зильберберга, Галины Бирнбаум, Владислава Шпильмана, Янины Давид, Ицхака Цукермана, различные свидетельства из первых рук из архивов «Онег Шаббат»
[13], опубликованные в книге «Слова переживут нас». В поисках книг о Корчаке я посещала Британскую библиотеку, Библиотеку Вайнера, Польскую библиотеку в Лондоне и Бодлеанскую библиотеку в Оксфорде. О жизни Корчака я прочитала в книгах Бетти Джин Лифтон, Ханны Морткович-Ольчаковой, Игоря Неверли, Шломо Наделя и Адира Коэна. Мне также удалось найти некоторые работы Корчака, в том числе «Как любить ребенка», «Право ребенка на уважение», «Когда я снова стану маленьким» и «Король Матиуш Первый».
Я связалась с некоторыми ассоциациями Януша Корчака по всему миру и обнаружила, что Миша Вроблевский является главой ассоциации Корчака в Швеции. Но его сын, Роман Вроблевский-Вассерман, сообщил, что Миша недавно скончался, и выразил готовность помочь. Я поехала в Швецию, чтобы встретиться с Романом, и в последующие годы он стал моим другом, от него я получила много ценной информации о Корчаке и Варшавском гетто. Эта книга была бы невозможна без его упорного труда, его щедрости, с которой он делился историей жизни своих родителей. Родители Романа, Миша и София, работали с Корчаком до и во время войны, жили в гетто вместе с ним и детьми. Они были немногими из более чем полумиллионного населения Варшавского гетто, кто выжил. Эта книга также стала историей их судьбы.
Начиная работу над книгой, я поехала в Варшаву, чтобы посетить музей Корчака, просветительский и исследовательский центр «Корчакианум». Он расположен в здании первого приюта Корчака на улице Крохмальной, ныне Якторовской. Экскурсию для меня провела Агнешка Витковская-Крич. Кроме того, я посетила новый музей истории польских евреев «ПОЛИН» и прочитала рассказы Исаака Башевиса-Зингера о довоенной еврейской Варшаве. Через Романа на мои вопросы отвечала Ева Братосевич, гид по еврейской Варшаве. Роман также связался с Барбарой Энгелкинг, и многие детали жизни гетто я почерпнула из ее книги «Варшавское гетто», написанной совместно с Яцеком Леочаком.
Во время войны Варшава была практически стерта с лица земли. В наши дни средневековый центр представляет собой почти идеальную реконструкцию, которой на самом деле не более 50 лет. Гетто и многие еврейские районы исчезли, на их месте теперь жилые кварталы времен социализма и современные офисные здания. Однако можно отыскать части стены гетто и уцелевшие старые постройки, а также мысленно представить те места, пройдя по историческим местам, отыскивая их на карте. Синагога Ножиков и площадь Гжибовского существуют и поныне, в целости со времен гетто сохранились и несколько зданий.
Сначала моя рукопись была так напичкана фактами, что ее было трудно читать, поэтому, следуя совету моего агента Дженни Хьюсон и редакторов издательства «Корвус» Сары О’Киф и Сюзанны Гамильтон, я переписала книгу заново, сделав из нее роман с придуманными сценами, дала простор воображению и позволила себе те же вольности, что и режиссер, снимающий исторический фильм. Я очень благодарна этим женщинам за их советы, внимательное отношение к моей работе и готовность вложить столько усилий в эту книгу.
