– Ты слышал? – вскинулся Свин. – Что это за шум?
Жужжание и потрескивание исходило из-за дверей в дальнем конце коридора.
– Это лаборатория доктора Хартхилла, – пояснил Арти, направляясь именно туда, и уверенно постучал.
Однако ответа снова не было. Мальчик помедлил и отворил дверь – на этот раз не так уверенно, зато осторожно.
В ноздри ему ударил сильный запах озона. Перед глазами полыхнули вспышки света, похожие на молнии.
Между этими вспышками ребята кое-как огляделись, различив множество полок и столов. Повсюду было расставлено научное оборудование. Здесь были большие бутылки с разными кислотами, подписанные химическими формулами вроде H2SO4
[3]. Круглые сосуды из меди, железа и цинка, составленные стопками и погружённые в сосуды с ярко окрашенными жидкостями. Металлические сферы потрескивали, от них сыпались искры, а ещё всю комнату заполняли провода разной длины и толщины, жужжавшие от воздействия тока.
Посреди всей этой неразберихи в тяжёлом деревянном кресле сидел доктор Уильям Хартхилл – худой и жилистый, с копной серебристых волос. Он был без пиджака, в одной рубашке. На талии у него был застёгнут толстый кожаный пояс, перевитый металлическими нитями. Провода соединяли пояс со множеством батареек на соседнем столе.
Доктор был настолько поглощён наблюдением за собственным пульсом и сразу несколькими круглыми шкалами приборов, что не сразу заметил посетителей. Двое ребят стояли посреди электрического хаоса в изумлённом молчании, пока наконец хозяин кабинета не осознал, что в комнате кто-то есть.
– А, это вы, мистер Дойл! – воскликнул он, и худое лицо осветила приветливая улыбка. – Как удачно, что вы решили зайти именно сегодня!
Он щёлкнул переключателем на подлокотнике кресла, потом расстегнул пояс и сбросил его. Наконец доктор встал и потянулся, потом сделал несколько глубоких вдохов, как человек, наслаждающийся свежим морским воздухом.
– Доктор Хартхилл, – заметил Арти, – там у вас в прихожей был какой-то взрыв.
– Как, опять? – Доктор с досадой покачал головой. – Я пытался осветить коридор с помощью электричества, но нити накала постоянно перегреваются и взрываются в своих контейнерах. Неудовлетворительный результат.
– Надеюсь, мы вам не помешали, – вежливо заметил Арти. – Это мой друг Эдвард Гамильтон, мы с ним хотели задать вам несколько вопросов насчёт гальванизма.
– Если мы не вовремя, мы просто пойдём, – вставил Свин, бросая полный надежды взгляд на дверь.
– Вовсе нет, вовсе нет. – Доктор снял с крючка на стене старый твидовый пиджак и надел его. – Вы двое стали первыми свидетелями того, как работает новый Гальванический Пояс Хартхилла, – гордо объяснил он. – Невероятно эффективное новшество!
– А что он делает? – с сомнением спросил Свин. – Даёт одному человеку силу десятерых? Помогает прожить сто лет?
– Нет, мой пояс не для подобных глупостей, – засмеялся доктор Хартхилл. – Это настоящий прорыв научной мысли, который принесёт немало пользы человечеству. Мой пояс – первейшее и наивернейшее средство от несварения желудка. – Он с хлопком сложил руки у груди и окинул аудиторию сияющим взглядом триумфатора.
– Я правильно вас понял, доктор Хартхилл? – Арти указал широким жестом на горы научного оборудования, наполнявшего кабинет. – Это всё – только для того, чтобы вылечить несварение желудка?
– Именно! – просиял доктор. Взгляд его остановился на Свине. – Вот вы, мой юный друг, наверняка знакомы с желудочными болями вследствие слишком обильных трапез…
– Нет, не знаком, – пробормотал Свин, но доктор не расслышал.
– В наше время, – подытожил он, – когда люди столь неразумно набивают себе желудки обильной и тяжело усваиваемой пищей, такой, как пироги, пончики и пудинги, несварение стало настоящим бичом общества. Но теперь с помощью электричества человечество обретёт путь к исцелению. И любителям поесть не нужно будет беспокоиться о последствиях переедания. Благодаря Гальваническому Поясу Хартхилла желудочные боли и ощущение тяжести останутся в прошлом.
– Уверен, это очень полезная вещь, – согласился Арти. – Но ведь чтобы её применять, понадобится целая комната под оборудование…
Доктор Хартхилл быстро прошёлся по лаборатории, переключая рычаги, пока электрический шум и потрескивание не перешли в едва различимый гул.
– Ну, это только первая модель, экспериментальная. Конечный продукт будет достаточно транспортабельным. К тому же, мальчик мой, – добавил доктор с улыбкой, – процедура совершенно безболезненна, её может перетерпеть даже маленький ребёнок.
– Арти, не знаю, как насчёт тебя, – тихонько шепнул другу Свин, – но я лучше денёк помучаюсь животом, чем дам ему прикрепить ко мне все эти провода.
Доктор Хартхилл окончательно отключил своё оборудование и повернулся к мальчикам.
– Итак, мистер Дойл, как поживает ваш батюшка? Есть признаки улучшения с тех пор, как вы привели его ко мне на процедуры?
Сердце Арти сжалось, стоило ему подумать об отце, чьё состояние только ухудшалось с каждым днём.
– Пока трудно сказать, сэр… Улучшение не такое быстрое, как мне бы хотелось.
– Гммм… Да, очень жаль. Может быть, мне стоило бы увеличить напряжение.
– Дело в том, сэр, что на него давит целый мир… И у него не хватает сил выносить это давление.
– О да, – кивнул доктор. – Даже чудеса электричества пока не способны исцелять раненые души. Но однажды, однажды этот день придёт… – Он поднял указательный палец, подчёркивая свою веру в светлое будущее.
– А сейчас, доктор Хартхилл, – быстро сменил тему Арти, – мы хотели спросить вашего совета. Это насчёт одного преступления, которое полиция пока не может расследовать. Вот мы и решили начать расследование самостоятельно.
– Отличная идея, – одобрил Хартхилл. – Я считаю, что дух, тяготеющий к исследованиям, – величайшее сокровище и движущая сила нашего мира. – Он пододвинул стул и сел. – Так расскажите же мне всё, что вам удалось узнать.
Арти коротко пересказал ему историю украденных трупов, добавив, что их обнаружили в карьере без малейших признаков хирургического вмешательства.
– Очень любопытно, – признал Хартхилл. – И всё-таки пока я не понимаю, какого именно совета вы ждёте от меня.
– Ну, понимаете, – осторожно начал Арти, – я недавно прочёл книгу, где рассказывалось, что с помощью электричества можно вернуть к жизни мёртвое тело. Мог наш подозреваемый попробовать нечто подобное?
Хартхилл коротко, сухо рассмеялся – и резко оборвал смех, зажав собственный рот ладонью.
– Простите, друзья мои, – извинился он. – Я вовсе не хотел насмехаться над вами, но, в самом деле…
– Но эксперимент с лягушкой, дергающей лапами…
