– Да, конечно, когда ты так ставишь вопрос… Лучше раскрывать тайны, чем лопать булочки. Ну, я думаю.
– Отлично, – подытожил Арти. – Потому что с таким количеством булочек в животе ты рискуешь растолстеть как бегемот.
Он снова закопался в газету, продолжая выискивать потенциально ценную информацию.
Свин опустил глаза и пробормотал:
– Моя мама говорит, что подростковая полнота – это признак взросления.
На следующее утро мальчики вместе отправились на кладбище Грейндж, которое, по счастью, располагалось в их части города, совсем неподалёку. Ветви деревьев и кустов были покрыты инеем, а небо нависало тёмной махиной, угрожая скорым снегопадом. У самых ворот кладбища Свин остановился и грустно помотал головой.
– Вот честное слово, Арти, твоя одержимость могилами становится нездоровой. Неужели нет других способов исследовать, чем занят ваш жилец? Может, у него есть и другие увлечения, менее мрачные?
– Например, какие? – Арти смотрел на товарища тяжёлым взглядом.
– Да любые. Это же ты с ним живёшь в одной квартире, а не я. Может, он увлекается рыбалкой?
– Рыбалкой? – эхом откликнулся Арти.
На него нахлынули воспоминания – как они с отцом рыбачили на своём любимом месте на речке Алмонд, ловили пресноводную форель… В те золотые дни, когда Чарлз Дойл был здоров и полон жизни… Больно было думать, что эти дни, может быть, никогда не вернутся.
– У меня нет никаких доказательств, что Уоррен увлекается рыбалкой. И нет на слуху никакого скандала, связанного с рыбаками, – сердито сказал Арти своему другу.
– А жалко. Я бы предпочёл провести день на берегу реки, а не на кладбище, – вздохнул Свин, не замечая, что Арти всерьёз разозлился. – Представь только, как приятно вытянуть из воды по-настоящему большую рыбину!
– И, полагаю, вытянув эту огромную рыбину, мы должны бы были её немедленно приготовить и съесть, – поддел его Арти.
– Ну это само собой, – согласился Свин. – Пожарить на сковородке, например, со сливочным маслом, и посыпать петрушкой.
Арти не мог сдержать улыбки.
– Свин, совершенно неудивительно, что тебя так зовут! Ты только о еде и думаешь.
– Вообще-то меня зовут Эдвард. А Свином прозвал меня ты вместе с другими ребятами в школе.
– Ладно, не будем отвлекаться от расследования, чтобы ещё поболтать о еде, – решительно сказал Арти. – Пошли уже.
Он открыл ворота и первым ступил на кладбище. Под мрачным от снеговых туч небом оно выглядело грустным и бесприютным. Холодный ветер гонял между могильных плит сухие прошлогодние листья. Странно было услышать в подобном месте голос, напевающий песенку на стихи Бёрнса:
И что же смерть собой явит?
Залитый кровью луг!
Не раз встречал врага я там, –
Смелее в бой, мой друг!
[1] – Кто это поёт? – удивился Свин. – Я никого не вижу!
– Он где-то там, – указал Арти и двинулся на звук песни.
Пробираясь между надгробий, мальчики наконец различили фигуру, стоявшую по пояс в могиле. Могильщик с закатанными рукавами напевал, выбрасывая наружу землю лопатой. Форма могилы была выложена по земле деревянной рамкой, а рядом стоял большой ящик, куда гробокопатель и скидывал вырытую землю.
Это был крупный смуглый мужчина. Голова его была повязана платком. Он умело орудовал лопатой, задавая движению ритм своей песней:
И белый свет, и солнца лик –
Прощаемся навек!
Позор тому, кто смерти ждёт,
Остался ведь лишь миг!
– Похоже, работа вас отлично согревает даже зимой! – обратился к нему Арти дружеским тоном.
Могильщик прервал пение и взглянул из ямы снизу вверх. А потом воткнул лопату в землю и скрестил руки на груди.
– Вроде того. Что, у меня лицо настолько красное, что вы догадались, как мне жарко?
– В это время года, когда земля промёрзла, вам, наверное, трудно работать? – поинтересовался Арти.
– Трудновато, – согласился тот. – А вы что здесь делаете, парни? Пришли помочь старине Джону Далоузи?
– Помочь вам копать могилу? – всполошился Свин.
– А чего такого? – Джон Далоузи усмехнулся его испугу. – Мертвяка тут пока ещё нет.
– Насчёт копания я не знаю, – сказал Арти. – Мы для этого занятия неподходяще одеты. Но, может быть, вы бы хотели отдохнуть и чего-нибудь выпить?
– Выпить? – живо заинтересовался могильщик. – Чего именно? Глоточек виски? Капельку джина?
– Нет, у меня с собой более освежающий напиток, – с этими словами Арти вытащил из кармана бутылку. – Имбирный лимонад.
Он протянул бутылку Далоузи, и она исчезла в его широкой грязной ладони.
– Имбирный лимонад, говоришь? Жидковатое, но всё лучше, чем ничего, для человека, который хочет промочить горло после работы.
Могильщик открыл бутылку и сделал глоток – после чего сморщился.
– Слишком сладко. Не совсем подходящее питьё для взрослого мужчины.
Арти протянул руку, чтобы забрать лимонад обратно. Но могильщик, несмотря на всё своё презрение к напитку, и не подумал отдавать бутылку. Он осушил её в один приём. Пять или шесть длинных глотков – и готово. Далоузи причмокнул и вытер губы рукавом.
– Неплохо. – Он протянул пустую бутылку ребятам. – Повкуснее, чем уксус или лошадиная моча, так что спасибо и на этом.
Он снова взялся за лопату и приготовился продолжать работу, но Арти помешал ему.
– Очень хотелось бы знать… – начал он, и могильщик поднял на него глаза.
– Чего тебе хотелось бы знать?
– Скажите, а вы и другие могильщики – ваши собратья в благородном искусстве гробокопания – вы когда-нибудь устраиваете свои, гм, особые собрания?
Могильщик снова опёрся на лопату и удивлённо уставился на мальчишек.
– В каком смысле – особые?
– Ну, вы собираетесь вместе, чтобы обмениваться опытом, обсуждать всякие интересные события из рабочей жизни?
– Интересные события? – хмыкнул Далоузи, глядя на них с подозрением. А потом громко спросил: – Это ты о ПРИЗРАКАХ, что ли?
Арти был так поражён, что с трудом подавил вскрик, а Свин споткнулся на ровном месте и чуть не упал. Далоузи расхохотался над тем, как ему удалось напугать ребят.
