Хмурясь на свою колоду, Свин задумчиво вытащил другую карту и продемонстрировал её другу.
– Значит, вот, наконец, твоя карта.
Дама пик.
– И снова мимо, – ответил Арти. – Так вот, наша задача – найти какое-то ключевое различие между обычными несчастными случаями и актами саботажа.
– Арти, ты совершенно уверен, что это не твоя карта? – Голос Свина звучал почти умоляюще.
– Совершенно уверен.
– Тогда я ничего не понимаю, – нахмурился Свин. – Я же точно следовал инструкциям из книги.
С несчастным видом он спрятал колоду обратно в карман и сделал глоток лимонада.
– Смотри, – Арти подсунул ему свою записную книжку. – Вот пока что мой список подозреваемых.
Свин пробежал список глазами.
– Я считаю, сюда обязательно нужно добавить ту противную девчонку.
– Ровену? – заморгал Арти. – А какие, по-твоему, у неё могут быть мотивы саботировать шоу?
– Месть, – предположил Свин. – Ты разве не видел, как она докучала профессору и его дочери, желая, чтобы ей уделили больше времени в представлении? Она считает, что это она должна играть принцессу, а не Дельфина. Уверен, такая особа способна на всё что угодно, если ей не дать главной роли.
– Но если представление сорвётся, она ведь не появится на сцене, – подчеркнул Арти.
– А ей наплевать, – настаивал Свин. – Она же чокнутая. Безумная, как Шляпник
[2].
Арти пожал плечами и добавил в список ещё одну строчку:
Тут же, внезапно, как вспышка молнии, из-за занавеса на них выпрыгнула Сценический Феномен собственной персоной.
– О чём это вы тут шепчетесь? – спросила она, вклиниваясь между ребятами. – Клянусь, порой вы ведёте себя как какие-то шпионы, а не как работники сцены!
Арти поспешно захлопнул записную книжку и засунул её поглубже в карман.
– Да так, о школьном задании говорили, – сообщил он.
– А вы – вы разве уже закончили школу? – постарался перевести стрелки Свин.
– Швейцарский колледж Монтечелли для благородных девиц – это элитное учебное заведение, – гордо проинформировала их Ровена. – Там используются только новейшие научные методы в области образования. За учебный год учениц настолько нагружают знаниями, что в месяцы каникул нам предписывается полностью оставить занятия и вместо этого получать новый и полезный жизненный опыт. Чем, собственно, я здесь и занимаюсь.
– Не сильно-то много полезного опыта вы получите, если будете всё время следить за нами и мешать, – огрызнулся Свин.
На миг в ярких глазах девочки промелькнуло что-то похожее на обиду, но она быстро вернула самообладание.
– Отчего же. Я считаю, что разговоры с людьми из самых разных социальных слоёв расширяют понимание жизни, – гордо сказала она. – В том числе и с самыми низкопоставленными персонами.
Арти совершенно не хотел портить отношения с Ровеной, единственной участницей шоу, которая была более-менее их ровесницей. Он быстро попытался исправить положение.
– Уверен, с вашей стороны очень благородно интересоваться нашей жизнью, – учтиво сказал он. – Может быть, хотите лимонада?
Он протянул ей бутылку. Ровена наморщила носик.
– У вас не найдётся для меня чистого стакана? – довольно вежливо спросила она.
– Мы стаканов не нашли, – объяснил Свин. – Но можно пить прямо из бутылки. Мы же не заразные какие-нибудь.
Ровена покачала головой.
– У меня в гримерной есть альпийская минеральная вода в бутылочках. Она куда полезнее для голоса. Но спасибо за предложение. Пожалуй, я пойду, порепетирую немного.
И она удалилась, напевая по пути:
Изгнаннику красóты чужбины ни к чему,
Верните меня к дому родному моему…
[3]– Она эту песню репетирует каждый день, – заметил Арти, когда голос Ровены утих вдали.
– И до сих пор это звучит ужасно, – буркнул Свин. – Что она вообще здесь делает? Зачем профессор позволил ей участвовать в шоу?
– Я слышал, кто-то здесь говорил – это потому, что её отец финансирует восстановление театра.
– А, ну это всё объясняет, – кивнул Свин. – Потому что вовсе не так уж она талантлива, как о себе воображает.
– Так, как она о себе воображает, не талантлив вообще никто на свете, – согласился Арти.
Перерыв окончился, и ребята вернулись к работе. Они мыли и отчищали театральные сиденья, которыми никто не пользовался несколько лет. У моющего средства был ужасный резкий запах, и им приходилось вдыхать воздух короткими глотками, чтобы не задохнуться.
На сцене профессор Андерсон самолично наблюдал, как размещают декорации – искусственные пальмы и восточные экраны. У кулисы пианист быстро проигрывал номера своего репертуара.
– Знаешь, Арти, – Свин шумно высморкался, очищая нос от испарений моющего средства. – Я вот думаю. Может, нам подойти к делу с другой стороны? Например, предположим, что театр проклят.
– Свин, если дело в том, что кто-то проклял этот театр, почему та ваза взорвалась в совершенно другом месте?
– Ладно, тогда предположим, – не сдавался Свин, – что кто-то наложил проклятье на профессора. Например, какая-нибудь ведьма, которая позавидовала его могуществу и успеху.
– Значит, ты утверждаешь, что нам нужно искать ведьму. – Арти скептически сощурился. – И как мы собираемся это делать?
– Не знаю. Мне казалось, у них есть обычай собираться на перекрестках дорог в полночь и беседовать с кошками, что-то в этом роде. Причём, даже если мы найдем нужную ведьму, я не представляю, что нужно делать, чтобы снять проклятье.
– Свин, я уверен, что в этом деле ведьмы совершенно ни при чём, – заверил его Арти.
– Уверен? – Глаза Свина вдруг расширились. – А как насчёт вон той особы?
Он указал вперёд, на устрашающего вида женщину, которая двигалась прямо на них по проходу между кресел. Лицо её было искажено от гнева, глаза пылали жуткой энергией, которая одновременно пугала и завораживала.
Арти почувствовал, что по спине пробежал холодок. А вдруг Свин в конечном счёте оказался прав? Если на свете вообще существуют ведьмы, эта дама легко могла бы оказаться их королевой.
