В траншее началась свалка, русские пустили в ход ножи, кинжалы, приклады, штыки, зубы, мат. Со стороны казалось, что бурые от крови, рассвирепевшие медведи отбиваются от стаи озверевших собак. На краю траншеи скопилось десятка полтора хунхузов, которые норовили достать саблями головы обороняющихся.
Над боем, перекрывая шум драки, проревел голос вахмистра:
– Берегись!
Казаки нырнули за бруствер. Гулко рявкнули пищали.
Тяжёлая картечь ударила по бандитам практически в упор. Четыре десятка крупных свинцовых картечин метлой прошлись по их рядам. Свинец, разогретый выстрелом пушки, стал мягким и, встречаясь с любым препятствием, превращался в лепёшку. Такая картечина отрывала у жертвы целые куски или части тел, а иногда просто разрывала пополам. Можно себе представить, что способна натворить подобная картечь, если её два десятка в каждом стволе и если она имеет разлёт до десяти метров.
Результат стрельбы пищалей оказался ошеломительным не только для нападавших, но и для казаков. Такой силищи от старых китайских пушек никто не ожидал. Зачастую одна картечина убивала двух человек или человека и коня.
Бруствер очистился, но в траншее продолжалась драка.
Андрей дострелял магазин дедовского карабина и задвинул его в сторону:
– Пора! – взвёл курки револьверов и бросился в свалку.
На него налетел визжащий хунхуз, Андрей вскинул пистолет и нажал на курок. Бандит выронил саблю и свалился на дно траншеи.
Рядом китайцы зажали двух казаков. Те, встав спина к спине, отбивались штыками. Но бандитов было слишком много. Андрей, стреляя с двух рук, проредил нападавших и присел за бруствер перезарядить револьверы. Как назло, несколько отстрелянных гильз никак не хотели вытряхиваться из гнёзд. Уходили драгоценные секунды.
Прикрывая Андрея, казаки перешли в наступление. Один из них, отразив выпад сабли, поймал хунхуза на противоходе и прикладом, в кашу, разнёс ему челюсть. Бандит захрипел и рухнул на дно траншеи. Но на его месте появился другой и подставился под выстрел Андрея. Инициатива перешла к казакам, и теперь уже хунхузы отчаянно отбивались от напора станичников. Казаки явно брали верх.
Андрей убедился, что здесь ситуация разрядилась, и перенёс огонь по прыгающим в траншею хунхузам. Краем глаза он заметил, что Волчок, набивая патронами магазин, опустил ствол винтовки в землю, а подкравшийся со спины хунхуз занес над ним саблю… Андрей развернулся и, почти не целясь, пристрелил бандита.
– Не спать! – крикнул он Саньке, – ствол всегда держи вверх и «паси поляну».
– Спасибо, Ваш Бродь, патроны закончились, а тут эти, – выдохнул охотник.
Андрей загородил его и открыл огонь с двух рук. Щёлк, щёлк, – сухо щёлкнули курки.
– Пустой, – понял Андрей и высыпал отстрелянные гильзы из барабанов.
Ещё несколько секунд, и револьверы будут заряжены.
Рядом ударил выстрел мосинки.
– Молодец, Волчок, – благодарно подумал Андрей. – Вот и сочлись, Санька, – весело крикнул он охотнику и открыл огонь по бандитам, захлестнувшим правый фланг.
Здесь почти все казаки были ранены и сдерживали хунхузов из последних сил. Те, почуяв слабое место, напирали.
– Сколько же вас, суки? – матерился Селиван, пластая бандитов кинжалом.
Вся его одежда была в крови, на теле были видны следы многочисленных ран. Оскалившись и рыча, он метался по траншее, прикрывая лежащего на дне раненого станичника.
Андрей увидел, как конный хунхуз занёс клинок над его головой, и выстрелил. Толчея драки помешала прицелиться, и он промахнулся.
Пуля вместо бандита попал в лошадь. Та захрапела, встала на дыбы и понесла всадника прочь. Хунхуз едва удержался в седле и, забыв про русского, двумя руками вцепился в гриву взбесившейся лошади.
Китайцы зажали Селивана с двух сторон, но подходить близко опасались. Они видели, что он уже устал, но набычился и не собирался так просто отдавать свою жизнь. Счёт шел на секунды. Боясь в тесноте траншеи зацепить казака, Андрей выкатился на бруствер и сверху, почти в упор, расстрелял наседающих на Селивана хунхузов.
С высоты бруствера было хорошо видно, что по всей траншее идёт яростная драка, но особенно жарко было у забора.
Здесь траншея соединялась с ходом, который вёл к дому. Казаков, прикрывавших его, отжали. И теперь в оставшийся без защиты проход один за другим прыгали хунхузы.
– Твою мать! Если китайцам удастся захватить двор, казаки в траншее окажутся в окружении, а бой на две стороны нам не выдержать…
Андрей на секунду отвлёкся и чуть не прозевал налетевшего на него хунхуза. Бандит бросил на него коня. Андрей вскинул револьвер и нажал на курок. Китаец опрокинулся, потянул повод и, подсекая лошадь, завалился в траншею. Но на его месте появился другой. Курки револьверов сухо щелкнули…
– Патроны! Как не вовремя!
Бандит попытался срубить Андрея, но тот увернулся, схватил нападающего за куртку и резко дёрнул на себя. Китаец вылетел из седла. Подобрав оборонённую саблю, Андрей добил его и прямо по брустверу кинулся к забору. Не добегая до хода, спрыгнул в траншею и оказался за спиной хунхузов. Отбросив политесы, уколол ближайшего бандита в спину, переступил через него и ударом сверху раскроил голову следующему.
Бандиты развернулись к Андрею. Теснота траншеи стесняла рубящие удары. Пришлось колоть…
Сабля – оружие специфическое. Она требует умения и практики. Владение сабельным боем – это искусство и приобретается годами упорных тренировок. Даже кривизна клинка ковалась под руку. Она позволяла не только колоть, но и резать. Одним поворотом кисти наносить противнику удары сбоку, снизу, сверху.
Два наиболее отчаянных бандита кинулись в атаку. Узость траншеи не позволила им напасть вместе, и они выстроились один за другим.
Андрей без труда сбил в сторону летящий в лицо клинок, сделал быстрый шаг навстречу и поверх плеча хунхуза пробил горло следующему. Тут же отступил назад и режущим движением вскрыл шею первому. Видя скорую расправу над товарищами, хунхузы стали отступать. Один несколько раз выстрелил в Андрея. Но, видимо, настолько нервничал, что все пули всадил в земляной откос рядом с ним.
– Заговорённый! – загомонили китайцы.
– Так ведь и пристрелить могут, – подумал Андрей и атаковал стрелявшего в него бандита. Свободной рукой перехватил его запястье с пистолетом и рванул на себя. Хунхуза развернуло, и он оказался в объятьях Андрея, лицом к остальным бандитам. Китаец понял, что стал живым щитом между русским и своими товарищами и попытался вывернуться, но холодная сталь упёрлась в подбородок, и бандит испуганно замер. Андрей отобрал у него пистолет и разрядил его в толпу хунхузов. Ещё два тела осели в траншее.
– Демон! Демон! – загалдели китайцы и ломанулись в проход под забором.
Андрей уже собирался нырнуть за ними, как услышал рык вахмистра:
