– Огонь!
Последовал залп драгунок.
– Ай да Василий Иванович! Ай да молодец, как грамотно выдержал паузу, дал бандюкам накопиться и приземлил разом, – с облегчением выдохнул Андрей и развернулся к траншее.
На левом фланге притихло, а на правом продолжалась яростная драка.
К ним на помощь подоспел Петро. Раны на его посеченном щепками лице уже подсохли, от чего казалось, что казак натянул на свою и так не очень приветливую физиономию кровавую маску. А если добавить, что во время драки он страшно рычал и матерился, то можно было понять суеверных китайцев, которые шарахались от него, как от злого духа.
К нему со спины подкрались хунхузы, но разгоряченный дракой великан не замечал их. И тут, неизвестно откуда, появился Санька Волчок и бросился бандитам наперерез. Перекатившись по брустверу, он спрыгнул в толпу китайцев и с ходу рубанул одного из них топором. Хунхуз схватился руками за разрубленное горло, пытаясь соединить края ужасной раны.
Волчок развернулся и ударил поперёк живота второго бандита. Заточенный до бритвенной остроты топор, пропорол куртку хунхуза и вскрыл ему брюшину. Бандит, увидев, как из его живота вываливаются на землю собственные кишки, вытаращил глаза и тонко закричал.
Петро резко обернулся и увидел, что на Саньку навалились сразу три хунхуза. Страшно выругавшись, он схватил раненного в живот бандита и швырнул в нападающих. Картина была ещё та… Дико воющее тело рухнуло на хунхузов и сбило их с ног. Бандиты, скользя в крови, пытались подняться на ноги, но Санька не дал им шанса и зарубил всех троих.
Петро подхватил брошенную винтовку и начал прикладом крушить остальных китайцев. Волчок, воспользовавшись передышкой, заряжал мосинку.
– Ты чего их топором гонял? У тебя же штык пристегнут! – крикнул Саньке Петро.
– Где б я научился штыком колоть? – отмахнулся Санька, – а с топором я с детства в обнимку.
Увидев, что у Саньки с Петром все в порядке, Андрей выбрался на бруствер. Наверху бандитов почти не осталось, все дрались в траншее. Он побежал вдоль бруствера, нападая на хунхузов сверху. Стрелял, рубил, резал, колол, стараясь, если не убить, так ранить. Убить – не главное, главное – вывести из строя, внести в ряды противника смятение.
Казаки стали брать верх и, наконец, придавили последнего хунхуза. Траншею зачистили. Но тут со стороны опушки послышался вой. Очередная волна бандитов пошла в атаку. Спрыгнув в траншею, Андрей высыпал пустые гильзы из барабанов и стал лихорадочно набивать их патронами. Хунхузы уже были в десятке метров.
– Не успеваю, – вздохнул он и взялся за саблю.
И тут слитно громыхнули два раскатистых выстрела.
– Пищали. Второй раз выручают.
Стена свинца опрокинула и разметала накативших на траншею всадников, остальные прыснули в стороны и подставились под фланговый огонь станичников. У траншеи образовался завал из окровавленных тел.
Победным финалом стали дружные пять залпов подоспевших казаков вахмистра. Они и поставили окончательную точку на атаке хунхузов.
Уцелевшие бандиты разворачивали лошадей к спасительному лесу. Разгоряченные рукопашной дракой казаки злорадно матерились им в след и потрясали кулаками.
Хунхузы откатились. Те, кому удалось доскакать до опушки, скрылись среди деревьев. С чердака слышалась редкая стрельба – это Иван отстреливал спрятавшихся на поляне бандитов. Хунхузы спрятались за завалами веток и открыли по хутору беспорядочный огонь.
Станичники, чтобы не словить шальную пулю, укрылись за бруствером. Многие поминали добрым словом траншею, эту нехитрую, но спасшую им жизнь придумку молодого командира. Обидное «барчук» забылось, и теперь в разговоре между собой казаки называли Андрея уважительным «наш».
– Зарядить оружие! Быть внимательными! Ещё ничего не закончилось! – командовал Андрей, – если хунхузы попробуют вытаскивать с поля раненых, не стрелять! Пусть забирают. Раненые станут для них обузой, как чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко. Как бы оно ни пошло дальше, мы со своей задачей справились. После такого боя им уже не о Михайловке надо думать, а о том, как ноги унести. Да только не могут они уйти. Мы у них – кость в горле. Пожизненный позор. Если они нас не заткнут, то вся бандитская Маньчжурия узнает, что мы неполной полусотней три их кавалерийских эскадрона закопали. Какое уж после этого уважение? Так что не уйдут они теперь, не уйдут. Смотрите в оба, не прозевайте, когда опять полезут.
– Полезут – умоем, – заулыбались казаки. – А наш-то – орёл!
Пригнувшись, подбежал вахмистр:
– Как тут у вас?
– Было жарковато, вовремя ты подключился. А у тебя?
– Пока тихо.
– Значит, замышляют что-то.
– Василий Иванович, хочу тебе отдельное спасибо сказать за десяток секунд, что ты нам подарил. Мы, когда атаку сбили, перезарядиться не успевали. Думал – всё. Если бы не пищали и твои казачки… Одно плохо, теперь они точно знают, что нас – с гулькин нос, и наверняка думают, что и с патронами у нас – труба. А это что значит? А то, что они сейчас перегруппируются и начнут нас обкладывать. Так-то…
Вахмистр закурил, а Андрей пытался рассмотреть в бинокль вражеские позиции:
– Не нравится мне эта тишина. Иваныч, присмотри здесь, а я на чердак мотнусь, может, сверху, что увижу.
Глава 23
На чердаке стелился едкий пороховой дым.
– Как вы тут дышите? – закашлялся Андрей.
– Так окна забиты, а через щели какая тяга!
– Спасибо, братцы, вовремя картечью поддержали. Свечу в церкви за вас поставлю, фунтовую. Теперь глядите в оба. Сейчас бандит обкладывать нас начнёт. Пищали зарядили?
– Так точно, Ваш Бродь.
– Добро.
Андрей достал бинокль и через бойницу стал разглядывать позиции хунхузов. Бандиты явно что-то замышляли. Небольшая их часть растянулась широкой дугой и вела отвлекающий огонь. Остальные организованно отползали в лес. Согласованные действия хунхузов наводили на нехорошие мысли.
– Разделились. Одни отвлекают нас стрельбой, а куда ползут остальные?
Германская шестикратная оптика приблизила далёкий лес до расстояния вытянутой руки.
– Отсюда не видно.
Он перешёл в торец крыши и выставил окуляры в чердачное окно.
– Ага, вот вы где, родимые.
Бандиты, группами и в одиночку, скрытно перемещались к оврагу, уходящему в тыл хутора.
– Похоже, готовят новую атаку, только с этой стороны. Ишь, что удумали.
Иван, разворачивайте пищали к оврагу! Глядеть в обе стороны! Я вниз!
Андрей скатился с лестницы и через ход проскочил в траншею.
– Волчок, Петро, бегом в дом, за фугасами. Забирайте всё, что есть! Иваныч, твои казачки поцелее, дай мне человек семь.
