Скромное повествование Андрея не смогло обмануть публику, тем более что многие из присутствующих были или говорили, что были свидетелями вступления отряда корнета в Уссурийск.
О пленных бандитах и многочисленных трофеях гудел весь город, от чего число захваченных хунхузов и количество взятых на них трофеев после передачи информации от одного «очевидца» к другому росло в геометрической прогрессии. По углам перешёптывались и о назначенной корнетом дуэли. Эти слухи только подогревали интерес к молодому офицеру. Сонный, провинциально скучный Уссурийск напоминал разбуженный улей.
Офицеры казачьей сотни подхватили корнета под локотки и увели к буфету, где под бокал вина попросили ещё раз рассказать о бое с хунхузами, так сказать, без купюр.
В это время появился Яков Силантьевич Фельдман. Безукоризненно отглаженный сюртук ладно сидел на его полноватом теле. Его взор, направленный на Андрея, горел восхищением и патриотизмом.
Фельдман быстро подошёл к группе офицеров, среди которых находился корнет, и громко, привлекая внимание окружающих, обратился к Андрею:
– Господин корнет! Сегодня я позволил себе общаться с вами в непозволительном тоне. Сказалась усталость и жара, – извинительно развёл он руками, – что, впрочем, не умаляет моего проступка! Поэтому я… – он сделал картинную паузу и смиренно склонил голову, – официально приношу вам свои искренние извинения. Кроме того, мне стали известны обстоятельства добычи вашим отрядом трофеев, что вызывает во мне неподдельное уважение и восхищение вашей храбростью и скромностью! Господин корнет, я отказываюсь принять ваш вызов, но не из-за трусости, а исключительно по причине моего полного и безоговорочного признания вашей правоты!
В присутствии всех этих господ – он опять картинно повернулся к залу, – я ещё раз искренне прошу вас простить совершённую мной непозволительную бестактность и грубость!
Закончив речь, Фельдман ещё раз склонил голову перед корнетом.
– Извинения приняты, – холодным тоном ответил Андрей и коротко опустил подбородок на грудь. – Господа! – обратился он к окружившим офицерам, – разрешите откланяться! Завтра мне надлежит убыть во Владивосток и до отъезда хотелось бы привести некоторые дела в порядок.
– Ну, Фельдман! Ну, хорь! Выкрутился, подлец! – восхитился ротмистр Поляков. – Господа! Предлагаю тост за корнета и его удачу!
Глава 30
Приятная свежесть морского воздуха Владивостока после пыли и духоты уссурийских дорог казалась райской.
От вокзала до здания правительства, где располагалась приёмная генерал-губернатора, было полчаса ходьбы, и Андрей решил пройтись пешком. Благо, крупным багажом ни он сам, ни сопровождающие его казаки обременены не были. Небольшую сумку с вещами и дорожный саквояж с казацким подарком можно было не считать, тем более что их нёс Пётр.
Андрей оставил казаков на лавочке у дома правительства, а сам зашёл в здание и поднялся на второй этаж. В просторной приёмной его встретил уже знакомый по прошлому визиту помощник Гродекова. На доклад Андрея о прибытии, он вежливо указал на стул:
– Располагайтесь, сейчас я о вас доложу, – и скрылся за дверью начальства.
Через несколько минут он вернулся в приёмную.
– Господин корнет, в настоящее время генерал занят и примет вас вечером в восемнадцать часов. Вы где разместились?
– Пока нигде.
– Тогда рекомендую гостиницу «Европейская», она тут рядом, на Алеутской. Там же можно пообедать, у них очень приличная и недорогая кухня. Идите, устраивайтесь, а к восемнадцати жду вас здесь.
Гостиница действительно оказалась приличной.
Андрей взял два номера: один для себя, другой для казаков. Разместил в гардеробе вещи, умылся и спустился в гостевой холл.
– Ну что, братцы, пойдём перекусим?
– Дак, мы завсегда готовы.
Гостиница располагала двумя залами ресторана: большим – мест на двести и малым – на десять столиков. Андрей выбрал малый. Ему понравилось уютное освещение и патриархальная мебель зала. В ресторане было прохладно и тихо. Скучающий официант, завидев посетителей, метнулся к ним:
– Чего изволите, господа?
– Хорошо и вкусно отобедать, – оглядывая зал, сказал Андрей. – Мне рекомендовали вашу кухню. Говорили, что она выше всяких похвал, вот и не подведи.
– Не извольте беспокоиться, господин офицер, кухню нашу все хвалят, надеюсь, и вам придётся по вкусу. Присаживайтесь, – он лихо смахнул с белоснежной скатерти несуществующие крошки. – Разрешите порекомендовать?
– Валяй! – усмехнулся Андрей.
– На первое: уха осетровая, окрошка, борщ. На закуску рекомендую: скоблянку из трепанга и кукумарии, заливное из осетра, кусочки жареной камбалы под белым соусом «тартар», икорка красная и чёрная, грибочки солёные, капустка квашенная с клюквой, папоротник тушёный, яблочки мочёные. На горячее: поросёнок с гречневой кашей, гусь жареный с черносливом, калужонок, запечённый целиком под медово-горчичным соусом, мясо Биф по-строгановски…
– Стой, стой, угомонись, – заулыбался Андрей. – От одних названий слюной захлебнёшься. В общем так, неси нам ушицы осетровой, скоблянку, – пощёлкал он пальцем, вспоминая название.
– Из кукумарии и трепанга, – любезно подсказал официант.
– Хорошо, давай попробуем этой твоей экзотики. Дальше соленья разные под закуску. На горячее, – поглядел он на казаков. – Мясом мы наетые, так что давай рыбу. Что там у тебя? Запечённый калужонок? Большой?
– Какого изволите! Хотите на пять кило, хотите на десять!
– А на сто есть? – хитро глянул на Волчка Петро.
– Можно и на сто, но придётся подождать.
– Нет, ждать мы не будем! – остановил его Андрей, – давай того, что на десять.
– Чего пить изволите?
– Квас или сбитень есть?
– И квасок на жареных ржаных сухариках, и сбитень на бруснике и меду, и морс ягодный сборный, и пиво собственной выделки, и водочка анисовая на льду, прозрачная аки слеза, и вино сливовое…
– Ну, хват! – восхитился Андрей. – Неси сбитня пару кувшинов и штоф водочки прозрачной аки слеза, – передразнивая официанта, развеселился Андрей.
Глядя на шустрого официанта, казаки довольно прятали улыбки.
Официант понятливо кивнул и, будто джин из лампы, растворился на кухне. Не прошло и получаса, как стол ломился от еды, одним видом возбуждая зверский аппетит.
– Ну, братцы, повеселимся! – улыбнулся Андрей. – Нет, нет, мне не наливай, – остановил он официанта, надвинувшегося к нему с графином водки, – у меня ещё дела, а вот им можно! – кивнул он на казаков.
Казаки, стесняясь белоснежной скатерти, дорогой посуды и разнообразия приборов, чинно выпили и, не торопясь, приступили к трапезе.
Глава 31
К Гродекову он прибыл в назначенное время.
