Поняв, что согласие наёмников у него в кармане, Ло Ю осмелел.
Подражая Дзя Ды, он выпрямил спину и натянул на лицо маску безразличия и значимости.
– Уважаемый Медведь, я хочу нанять ваш отряд для личной охраны. В ваши обязанности будет входить: доставка меня и моего раненого отца в крепость и до его выздоровления обеспечение нашей с ним безопасности. При необходимости вы должны оказать мне силовую поддержку в защиту моих прав на титул «Главы Большого Дома». В случае согласия ваш отряд будет получать в месяц десять золотых пятирублёвиков. Кроме этого, лично вы, Медведь, получите ещё три золотых.
– Пять, – перебил его вахмистр.
– Что? – сбился с напыщенного тона юноша.
– Я сказал, моему отряду десять, а мне лично – пять, буравя глазами юного нанимателя, пророкотал вахмистр.
– Надеюсь, про мои пять вы тоже не забыли? – вежливо напомнил Андрей.
– Я всё помню, – вздёрнул подбородок юноша. – Я принимаю ваши условия, – возвращая себе важный вид, проговорил китайчонок.
– Тогда скрепим договор, – кивнул вахмистр и достал из сапога нож.
Развернув левую ладонь вверх, он чиркнул себя по запястью. Из неглубокого пореза выступила кровь.
– Теперь ты.
Ло Ю с достоинством принял нож и храбро резанул себя по руке. Договор скрепили рукопожатием, ритуально смешивая кровь.
– Теперь деньги, – протянул к китайцу другую руку вахмистр. И стопка монет растворилась в его лапище. Сжав её в кулаке, вахмистр торжественно произнёс: – Аванс принят, договор заключён! Остальное обсудишь с ним, – кивнул он на Андрея и отошёл от костра.
– Какой артист пропадает, – восхитился Андрей, – на ходу целый ритуал изобрёл, ну, даёт!
Ло Ю ликовал:
– Получилось! В совершенно безвыходной ситуации мне не только удалось спасти отца, но и обрести собственный отряд. Теперь, кто бы ни заявил себя на место «Главы Большого Дома», ему придётся считаться с моим мнением.
Тяжёлым состоянием отца захотят воспользоваться многие. Ещё вчера за мою жизнь, и тем более за жизнь отца никто и медного юаня не дал бы. Но это было вчера, а сегодня посмотрим, кто кого! Судя по внешнему виду, шрамам, манере общаться и держать оружие, эти русские – серьёзные ребята. И пока они со мной, можно быть спокойным. А деньги? Деньги есть! Правда, отец говорил, что это деньги на чёрный день. Но чёрный день уже неделю как наступил.
Глава 34
Утром, плотно закусив, отряд Андрея погрузился в лодки.
В первой разместили Дзя Ды и его сына. Отплыли. Предупреждённые вахмистром казаки старательно изображали банду уголовников. Собственно, ничего изображать было не нужно. Одним словом – волки. Обычные в их среде шутки, матерки и подколки у непосвящённого человека могли вызвать шок. Бородатые, загорелые, обветренные физиономии казаков миролюбивыми назвать было трудно, а после инструктажа вахмистра и подавно.
На обед решили не останавливаться, и уже к двум часам дня показалась крыша фанзы «Богатая». Перед тем как идти в крепость, решили осмотреться.
Заглушили моторы и стали искать укрытие.
За густыми ветвями упавшей вводу старой ивы просматривалась узкая мелкая протока. Спрыгнув в воду, казаки повели лодки в глубину полузатопленного леса. Метров через двести берега стали суше и выше. Заросший мелкой ряской болотистый затон превратился в совершенно сухой пологий берег, а протока обмелела настолько, что даже пустые лодки цепляли дно. Приехали!
Вахмистр занялся лагерем, а Ивантеев, прихватив двух казаков, растворился в лесу. Раненого положили под деревьями.
– Ан Ди, почему мы не пошли прямо в крепость? – спросил Ло Ю Андрея, которого на китайский манер стал называть Ан Ди. Андрей против ничего не имел, Ан Ди так Ан Ди.
– Почему мы не идём в крепость, там есть хороший причал? – повторил вопрос Ло Ю.
– А ты уверен, что в крепости нас ждут друзья?
– Но это же наша крепость.
– Ваш человек за помощью когда ушёл? И где она? То-то. Не торопись, вернётся разведка, расскажут, что да как, там и решим, как лучше в крепость идти. По воде, под шум лодочных моторов или потихоньку по суше. Сдаётся мне, отсюда через лес будет километра полтора, не больше. А пока ждём, и пообедать не грех, – подмигнул он парню.
Тем временем казаки выкопали под выворотнем дерева небольшую яму и развели костёр. Сухой хворост горел ровно и бездымно. Когда в котле закипела вода, в неё забросили две очищенных от кожуры луковицы и несколько мелко пошинкованных картофелин. Из мешка достали две крупные выловленные ночью кетины. Почищенная и обложенная травой рыба прекрасно перенесла путешествие. Её порубили крупными кусками и бережно опустили в бурлящую воду, прикрыли крышкой и подбросили в костёр сухих веток. Через несколько минут крышка котла стала приподниматься, выпуская пары кипящего варева.
Костер под котлом разворошили, огонь сразу присел. Теперь юшка в котле не выплёскивалась через край, а бурлила ровно. Кашевар потянул на себя вещмешок, достал фляжку и плеснул содержимое в котёл, затем выхватил из костра горящую головню и сунул её туда же. Уха, выпустив клубы пара, зашипела.
– Зачем горящую ветку в суп совать? – удивлённо спросил Ло Ю, – и что этот человек вылил в котел? Какие-то особые специи?
– Особые, – усмехнулся Андрей, – русская водка.
– Водка? – ошарашенно переспросил китаец.
– Водка, водка, – подтвердил Андрей. – Горящая головня тоже, считай, приправа, – и, увидев округлившиеся от удивления глаза юноши, добавил, – у нас говорят, что настоящая уха от рыбного супа отличается тем, что в котел нужно влить рюмку водки и затушить в юшке горящую головню. Пробовал русскую уху? Нет? Сейчас попробуешь.
Уха удалась… Головы, плавники и брюшки жирной рыбы дали добрый навар. Пока она настаивалась, из рыбного мешка достали несколько крупных окуней, или, как их называли местные китайцы, ауху. Поперчив и подсолив рыбу, её обмазали глиной, прикопали рядом с костром и насыпали сверху горячих углей. Имея страшный вид и изрядный набор ядовитых шипов, ауха обладала нежнейшим мясом. Под действием жара шипы вместе со шкурой и глиной легко отделялись, освобождая желтовато-розовое сочное филе.
Вскипел чай. В него для вкуса высыпали горсть ягоды лимонника. Чай сразу приобрёл красноватый оттенок и приятный, чуть кисловатый вкус.
Затрещали сороки.
– Похоже, наши возвращаются, – проговорил вахмистр, взводя курок маузера.
– Бережёного Бог бережёт, – отозвался Волчок, сдвигаясь за толстый ствол кедрача.
Только что полная народу поляна опустела. Из леса раздался условный свист.
– Точно наши, – расслабился Андрей, убирая парабеллумы.
Послышался треск сучьев и из кустов, смахивая с лица прилипшую паутину, появился Ивантеев. Следом нарисовались уходившие с ним казаки. Грамотно передвигаясь между деревьями, они страховали и штабс-капитана, и друг друга.
