– Похоже, я его прилично разозлил, сейчас бандюк пойдёт вразнос, – расчётливо подумал Андрей.
Бандит не обманул ожиданий. Сделав несколько широких маховых движений клинком, он попытался оттеснить русского туда, где солнце светило бы ему в глаза, но тот нагло усмехнулся и мягко скользнул в сторону. Бин Ван понял, что его уловка разгадана и отчаянно бросился вперёд, целя противнику в голову и плечи…
Холодная сталь со свистом разрезала воздух. Опасаясь за целостность сабли, Андрей не стал парировать выпад и просто уклонился от удара и тут же атаковал левую руку противника.
Бандит быстро переместился влево, уклонился и, отбив клинок, нанёс горизонтальный удар по туловищу Андрея. Тот парировал выпад и провёл встречную атаку. За ней тут же последовала другая. Постоянно целя остриём сабли в лицо Бин Вана, Андрей заставлял его нервничать, переживать, ошибаться. Бандит ушёл в глухую защиту, настороженно ожидая от врага очередной каверзы.
– А хунхуз-то устал, запсиховал. Атака! Обманный финт, отбив… И сила у него уже не та! Финт, отбив. А теперь пора…
Скользнув клинком вдоль лезвия сабли противника, Андрей крутнул руку и, зацепив гарду, выбил клинок из руки бандита. Бин Ван растерянно прянул назад. Прикрывая его, в круг выскочил телохранитель.
– Иваныч! Я сам! – громко крикнул Андрей, на мгновение опередив вахмистра, поднявшего маузер. – Ну что, готов? – недобро усмехнулся Андрей.
Китаец завращал двумя мечами.
– Ух ты! Двумя мечами? Ловок! А теперь посмотрим, мастерство это или понты. Двумя клинками фехтовать – особое умение и долгие тренировки требуются. А ну-ка…
Сделав обманное движение, Андрей бросился бандиту в ноги и на излёте пробил кончиком сабли его подбородок. Мечи хунхуза, жалобно звякнув, упали на землю, за ними завалился и их хозяин.
– Что и требовалось доказать – понтярщик, – констатировал Андрей. – Бин Ван! Где ты, облезлая обезьяна? – издевательски крикнул он, – долго ты ещё будешь прятаться за спины братвы?
Неконтролируемая ярость ударила в голову Бин Вана, такого оскорбления снести он не мог. Ненависть затмила его разум и осторожность. Он бросился на наглеца, картинно прыгнул вперёд, ввинчиваясь в штопор и на лету доворачивая руку, рубанул наглую ухмылку русского. Этому приёму он научился у боевых монахов тибетского монастыря и крайне редко использовал его в поединках.
– Да ты, дядя, никак передо мной Шаолинь
[68] решил устроить? – раздался за спиной издевательский голос непостижимым образом ушедшего с линии смертельной атаки русского.
– Шаолинь? Откуда русский знает тайное название монастыря? Оно держится в секрете уже сотню лет, и знать его не посвящённый не может. Кто ты? – испуганно прохрипел Бин Ван.
Виски сдавило железным обручем, а в груди полыхнула резкая боль, дыхание перехватило, на лбу выступила холодная испарина, левая рука безвольно повисла.
– Меня зовут Ан Ди. Разве ты обо мне не слышал? – глухо, как сквозь вату, прозвучал голос русского.
– Ан Ди!? – сердце сжала ледяная безжалостная рука, сознание поплыло. – Гуань Ди, – в ужасе прошептал Бин Ван и замертво упал на утоптанную землю.
Андрей увидел, что лицо противника приобрело пепельный цвет, он выронил клинок и схватился за сердце.
– Сердечный удар, – понял Андрей, – с таким здоровьем и в Дзя Ды! – с сарказмом сказал он и подобрал выпавшую из рук бандита саблю. – Небо наказало его! – пафосно произнёс Андрей и вручил обе сабли Ло Ю.
– Он мёртв? – хлопал глазами юноша. – Что ты ему сказал?
– Ничего особенного, – усмехнулся Андрей, – просто назвал ему своё имя, вот он со страху Богу душу и отдал.
В толпе зашелестело:
– Назвал имя, умер от страха, отдал душу.
Суеверные хунхузы опасливо отпрянули от Андрея.
Раздвинув толпу, к лежащему в пыли бездыханному телу Бин Вана подошёл лекарь и повернул его лицом вверх. Все стоящие рядом хунхузы увидели на лице когда-то грозного атамана гримасу неописуемого ужаса, которую усиливал вывалившийся изо рта почерневший язык. На оголённой груди расползалась синевой гематома.
– Разрыв сердца, – констатировал лекарь.
– Русский разорвал Бин Вану сердце, – со страхом зашептались вокруг.
– Его зовут Ан Ди, – показывая на Андрея, громко выкрикнул в толпу Ло Ю.
– Это мой вечный друг и враг моим врагам! – добавил он, с вызовом оглядывая притихшую толпу. – Дзя Ды крепости жив! И пока он не поднимется на ноги, я буду управлять крепостью. Тот, кто не хочет ходить под моей рукой, может уйти, но только сейчас. Те же, кто останется, завтра принесут мне клятву, как новому Главе Большого Дома.
Старый лекарь выслушал Ло Ю и молча встал рядом с ним, давая всем понять, какое решение принял он.
– Быстро малыш сориентировался, – хмыкнул вахмистр, убирая маузеры. – Теперь крепость наша, – уважительно глянул он на Андрея, – ну, ты, Андрей Иннокентич, даёшь!
– А что я? – ухмыльнулся Андрей, – просто хунхуз нынче квёлый пошёл, видать, порода уже не та. И вообще, – в его глазах метнулись бесенята, – я теперь Ан Ди, от одного имени которого все бандюки, как мухи, мрут! Ан Ди! Все слышали? – обращаясь к казакам, весело оскалился он.
Станичники одобрительно заулыбались:
– Знай наших!
– Иваныч, пойдём устраиваться. Бдительность не терять, – понизил он голос, – сдаётся мне, что все, кто не с нами, к вечеру из крепости исчезнут. Беглецам – не мешать, пусть страшилки всякие про нас по округе разносят. Вечером ворота на запор и расставить посты. Волчка с парнями из леса вызывай сюда. Тех китайцев, что останутся и принесут клятву малышу, заберёшь на перевоспитание. Лодку не отпускать. Пусть Ло Ю возле неё поставит охрану, через пару дней она нам пригодится. Вроде всё!
Глава 37
Через два дня крепость было не узнать. На стенах и воротах появились часовые, а на подходах к фанзе секреты. Вместо слоняющейся без дела братвы по двору коряво, но бодро маршировали присягнувшие Ло Ю хунхузы.
После поединка с Бин Ваном к Андрею, смущаясь, подошли телохранители почившего атамана и почтительно поклонились:
