Но лекаря звать не понадобилось. Всё сражение он спокойно стоял в стороне и наблюдал за дракой. Когда всё закончилось, осмотрел лежащие на земле тела, добил двух безнадёжных и подошёл к Ло Ю.
– Интересный дяденька, – подумал Андрей, – и не простой, ох, какой не простой! И взгляд, как у особиста, прямо рентгеном просвечивает. Нужно держать с ним ухо востро. А может, наоборот, подойти поговорить? Нет, подождём! Что-то мне подсказывает, он сам ко мне подкатится.
Глава 38
– Восемнадцать, – пересчитал тела нападавших Андрей, – было двадцать шесть, плюс один перебежчик, итого двадцать семь. Троих они казнили в лагере, где ещё шестеро? Сбежали? Если так – скатертью дорога! Ло Ю, всех убитых нужно похоронить, желательно прямо сейчас, в такой парилке к завтрашнему дню дышать будет нечем.
– Ан Ди, я тебе третий раз жизнью обязан, – тихо проговорил Ло Ю, – я освобождаю тебя от клятвы наёмника и прошу стать братом. Ты в любое время можешь рассчитывать на меня и моих людей.
– Об этом поговорим позже, – похлопал парня по плечу Андрей, – а сейчас распорядись расставить часовых и разберись с телами погибших. Но начните с костра вокруг крепости, не дай бог, перекинется на ограду. И прикажи, пусть готовят еду, желательно жирную похлёбку, и чтобы мяса не жалели – раненым нужна горячая и сытная пища. Крепкие напитки есть?
– Водка Байцзю подойдёт?
– Подойдёт. За ужином соберёшь своих и выпьешь за всех погибших. Ты понял? За всех! Уважение к погибшим, даже к врагам, укрепит твой авторитет. Много не пейте! Две-три чашки – не больше, завтра много дел. Закончишь с делами, проведай раненых, для них ты теперь и атаман, и отец родной.
Постарайся стать для них не просто командиром, а отцом-командиром, тогда они пойдут за тобой и в огонь, и в воду.
Ло Ю понятливо кивнул и пошёл отдавать распоряжения.
– Иваныч! Как убитых похоронят, проверь ворота.
– Сделаю, – кивнул вахмистр.
Расположившись среди казаков, Андрей с удовольствием отметил спокойную деловитость станичников. Кто-то разжигал костёр, кто-то принёс воду для котла, кто-то чистил оружие.
Санька Волчок и Петр, привычно цепляя друг друга, заставляли остальных казаков довольно скалиться. Пронырливый Стёпка Стецюк, совмещающий обязанности рядового бойца и полевого кашевара, где-то добыл половину туши годовалого кабанчика. Котёл с кухни фанзы он забрал ещё два дня назад, сказав, что есть их хунхузскую писчу он не желает, поэтому готовить казакам будет сам. Припахав себе на помощь двух китайчат, он бессовестно помыкал ими.
Подошёл вахмистр и сунул Андрею кружку.
– Ханша или Байцзю? – понюхав терпко пахнущее пойло, не то спросил, не то констатировал Андрей.
– Байцзю. Нормального самогона китаёзы делать не умеют, но и за эту сивуху спасибо, – ответил вахмистр, опрокидывая в рот напиток.
– Пьёте? – улыбаясь, спросил подошедший Ивантеев.
– Так, стресс снимаем, – лениво ответил Андрей, – будешь?
– Наливай!
– Иваныч, плесни Сергею Вячеславовичу разговорной водички.
– А нам не жалко, – прогудел тот, щедро наполняя кружку штабс-капитана.
– Ну, други, давайте помянем хунхузские души, да хранит их Гуань Ди! – поднял кружку Ивантеев.
– Давай! – согласился Андрей.
– А нас опять пронесло, – ни к кому не обращаясь, проговорил вахмистр, – везучий ты, Андрей Иннокентьевич. Все казаки в твою удачу верят, да и я, старый, тоже, – поднимая кружку, сказал он, – за тебя! – и, выдохнув, выпил сивуху. – А знаешь? – повернулся он к Андрею, – я ведь сначала насчёт тебя сильно сомневался, особенно когда тебя на полусотню поставили. Думал, придётся за тобой горшки выносить да сопли подтирать. А теперь горжусь!
Горжусь, что служу под твоим началом, хоть и годков мне уже немало.
Давайте ещё по единой и пойдём поснедаем.
– Наливай!
После сытного ужина Андрея стало клонить в сон.
– Пойду я, Иваныч, прилягу, кабанчик на глаза давит.
– Иди, иди, я за всем пригляжу, не беспокойся, а мы с Сергеем Вячеславовичем ещё повечеряем, – достал он вторую фляжку.
Неспешно обойдя посты и убедившись, что часовые исправно несут службу, Андрей направился в отведенное ему помещение. Это была небольшая, но уютная комната с маленьким окном. Почти половину её занимали широкие нары, застеленные волчьими шкурами. У изголовья стояла нефритовая статуэтка Гуань Ди и горела крохотная лампадка. Тут же курились сандаловые палочки, наполняя помещение густым приятным ароматом. Тусклый свет лампадки дрожал, рисуя на стенах прыгающие угловатые тени.
Сняв портупею, Андрей вынул пистолеты, сунул их под подушку и, не разуваясь, завалился на шкуры. Закрыв глаза, он попытался уснуть, но сон пропал. Андрей стал прокручивать в голове события последних дней, да и недавний разговор с Ивантеевым никак не шёл из головы. Идея создания из бывших хунхузов боевого отряда как противодействие «Белому Лотосу» и японцам, всё больше занимала его мысли.
Время неумолимо приближало начало трагической войны с Японией. Предотвратить Русско-японскую войну было не в его силах, но помочь своей стране он мог. На его стороне был неизвестный в этом времени опыт ведения войны, использование такого оружия, как миномёт, стрельба артиллерии с закрытых позиций, организация огневых точек и применение флангового пулемётного огня. А если устроить диверсионную войну на коммуникациях противника и организовать из китайцев партизанские отряды? Может, и исход войны будет другим?
Дверь в комнату приоткрылась, и тёмная тень на мгновение закрыла лунный свет, струящийся из окна. Рефлексы сработали на автомате. Андрей выхватил пистолеты и скатился с лежанки. В тишине комнаты оглушительно громко щёлкнули взведённые курки.
– Тихо, Ан Ди, тихо. Я пришёл поговорить и не хочу, чтобы об этом разговоре знал ещё кто-то.
– Лекарь?
– Друзья зовут меня мастер Ван Хэда, но можно и лекарь.
– Я знал, что ты придёшь. Но почему ночью?
– Я уже говорил. Хотел, чтобы о нашем разговоре никто не знал, даже твои друзья. Но и это не важно. Важно то, что я знаю, кто ты.
– И кто? – хмыкнул Андрей.
– Ты воин Чёрного Дракона.
– Не понял! Что за бред?
– На тебе его печать.
– Ты о чём, старик?
– Я видел, как ты убил Бин Вана.
– Это видели многие, причём здесь какой-то Чёрный Дракон?
– Бин Ван был хорошим бойцом, но ты двигался очень быстро, а так быстро двигаться не могут даже боевые тибетские монахи, поверь, я знаю, о чём говорю.
– Ты говоришь о монахах Шаолиня?
– Вот ещё одно доказательство того, что ты воин «Лу Вана». Уже триста лет, как никто или почти никто вслух не произносит истинного названия обители. Маньчжурские правители постарались стереть память народа о легендарном монастыре. Многие годы любое упоминание о Шаолине наказывается смертной казнью, и теперь о нём никто, кроме посвященных монахов, не помнит.
