* * *
После того как у меня прекратился цикл, я смогла понять его уникальность и вместе с тем – беспощадность. Когда я была подростком, то представляла свои яичники чем-то вроде корзин, полных яиц. В реальности это скорее не корзина, а высокотехнологичная суперлаборатория. В ней хранятся яйцеклетки на разных стадиях развития. Каждый из заполненных жидкостью пузырьков под названием фолликул содержит одну яйцеклетку и вырабатывает гормоны. Яйцеклетка – самая крупная клетка в женском организме: она почти достигает размера песчинки и в двадцать шесть раз крупнее клетки крови. После того как клетка получает сигнал к созреванию, проходит около 150 дней, прежде чем она выйдет из фолликула. Процесс формирования яйцеклеток в теле эмбриона отличается от появления всех других тканей организма. Кроме того, они потенциально бессмертны, сверхчувствительны и обладают собственным интеллектом. Ученые считают, что формирование огромного количества (около семи миллионов) яйцеклеток в яичниках эмбриона женского пола – это наследие рыб, которые метали икру на дно океана.
Именно созревание всего одной яйцеклетки становится причиной гормональных изменений на всем протяжении менструального цикла. Каждый день месяца гормональный фон женского организма немного меняется, а значит, меняются и химические процессы в мозгу. В последние дни перед менструацией, когда уровень прогестерона резко падает, химический состав мозга на 25 % отличается от показателей предыдущего дня
[50]. Недавние исследования показывают, что воздействие гормонов на мозг женщины настолько значительно, что повышение или понижение их уровня влияет на восприятие реальности. Гормональную картину менопаузы для женщины, цикл которой еще не прекратился, лучше всего передадут последние дни перед менструацией, когда выработка гормонов резко сокращается. ПМС – состояние, которое издевательски расшифровывают как «передайте мне ствол», «психоз меня съедает» или «прыщи могут сыпануть» и про которое шутят, что ему подошло бы название «коровье бешенство», если бы не было занято, – я вспоминаю как время, наполненное легкой тоской, душевным томлением и неожиданным прозрением.
«Во время месячных я чувствовала, будто в теле находится кто-то чужой», – сказала мне одна женщина. Многие соглашаются с ощущением потери контроля над телом. «Я перемещаюсь в пространстве, но, по сути, не управляю телом», – писала Саманта Ирби в своем эссе «В истерике!» (Hysterical!). Другая женщина чувствовала, что тело «постоянно подводило» ее. Третья во время менструации ощущала себя «большим тучным животным». Ее мучала резкая боль, она «как будто рожала пришельца». Четвертая сравнивала месячные с шестидневным извержением вулкана: «Я вскакивала с кровати, и кровь заливала всё вокруг. Как на месте преступления». После прекращения цикла многие женщины не могут поверить, через что им пришлось пройти. «Можно сказать, что гормоны заставляли меня чувствовать себя грязной. Как рак, они каждый месяц получали власть над телом», – говорила одна. Пожилые женщины оглядываются на прошлое с недоверием: «Это правда была я? Я действительно прошла через все это? Сейчас оно кажется невообразимым. Мне правда приходилось в течение сорока лет каждый месяц возиться с кровотечением?»
После того как яростная атака гормонов отступает, ее начало тоже может казаться сюрреалистичным и странным. Одна женщина вспоминала, какие ужасающие чувства возбуждали в ней гормоны, когда она превращалась из девочки в женщину. «Растущая грудь, бедра, акне, мое тело (в 11 лет) стало казаться чужим: на плоской груди вдруг проступили болезненные выпуклости, подмышки поросли тонкими побегами черных волос». Другая рассказывала, как размывались и исчезали ее детские черты: «Я смотрелась в зеркало в спальне и спрашивала себя: “Кто этот человек?”»
Моя дочь тоже испытывала сомнения и чувствовала чужеродность менструации. Когда ей было девять, я рассказала ей о гормонах, яйцеклетках, матке, кровотечении. Как устроен цикл с биологической точки зрения, их учили в школе, но в те времена больше интереса и беспокойства у нее вызвали изображения гениталий с симптомами разных венерических заболеваний. Каждый год я напоминала ей снова, что у нее пойдет кровь, но это не значит, что она поранилась. Это естественно. Ей было тринадцать, когда я встречала ее у метро и она сказала, что это произошло. Она выступала с докладом об Эдипе на уроке английского, и вдруг почувствовала странное тепло между ног. Я дала ей грелку и ибупрофен и напомнила, что тампоны и влажные салфетки лежат в шкафчике под раковиной.
В следующем месяце она влетела ко мне в офис с перепуганным лицом: «У меня опять это!» Только тогда я поняла, насколько абстрактным было то, о чем я говорила ей все эти годы, насколько немыслимым. Я объяснила, что менструация повторяется каждый месяц. «Я думала, что месячные придут один раз, и на этом всё», – ошеломленно протянула она, и я снова повторила свои объяснения. Рассказала про яйцеклетку, матку, гормоны, отторжение, кровотечение. «То есть кровь у меня будет идти каждый месяц?» Я кивнула. Ее реакция напомнила мне, насколько в действительности непостижимы все изменения в женском теле: менструация, рождение ребенка, менопауза. Наши тела меняют форму и страдают. Следующая фраза моей дочери одновременно показала, насколько он шокирована, и то, что она усвоила хотя бы часть семейной религиозности: «Господи, ну черт тебя подери!»
* * *
Единственный побочный эффект менопаузы, который меня тревожит, – снижение умственных способностей. Доктор Джули Дюма, нейробиолог из Университета Вермонта, тестировала память женщин в менопаузе
[51], которые жалуются на спутанность в мыслях, и тех, кого это не тревожило. Она выяснила не только то, что между двумя группами нет различий, но и что женщины, которые жалуются на память, справляются с тестами лучше тех, кто не замечает никаких проблем. «Честно говоря, – сказала мне Дюма, – исследований проводится очень много, потому что познание – не только биологический процесс, оно зависит от опыта, эмоций и разнообразных источников информации, на которые менопауза никак не влияет».
Некоторые исследования подтверждают, что пожилые женщины медленнее проходят когнитивные тесты. Но, по сути, из многих таких тестов также можно сделать вывод об устойчивости мозга женщин в период менопаузы. Доктор Бенику Фрей из Клиники женского здоровья в канадском Онтарио хотела выяснить, действительно ли ментальные рефлексы женщин в менопаузе медленнее, чем у фертильных женщин. В 2008 году она тестировала и тех и других. В исследовании использовались фотографии людей с выражением радости или страха на лицах, на каждой карточке поверх глаз красными чернилами были написаны слова «радость» или «страх». Некоторые снимки были маркированы неправильно, и женщинам следовало нажимать на кнопку, когда надпись не соответствовала выражению лица. Доктор Фрей обнаружила, что на первом тестировании обе группы давали одинаковое количество верных ответов, но впоследствии молодые справлялись чуть лучше. Меня больше занимает не разница в показателях, а то, что на МРТ пожилых женщин миндалевидное тело, та часть мозга, которая отвечает за эмоции, проявляло меньше активности. Это может означать, что взрослые женщины меньше боятся страшных лиц или что небольшая задержка их реакции связана не с медлительностью, а со спокойствием и осознанностью. «Мы предполагаем, – сказала мне доктор Фрей, – что изменения, которые происходят с человеком после пятидесяти, могут быть связаны с более эффективной “вертикальной” регуляцией и, как следствие, усилением когнитивного контроля и уменьшением эмоциональной реактивности». Другими словами, женщины в менопаузе, вопреки общественным стереотипам, реагируют менее остро, чем более юные девушки, они берут паузу для принятия решения, прежде чем ответить.
