Я сделала большой круг вокруг своей хижины, по пути рассыпая смесь. Как только глаза привыкли к темноте, яркого света звёзд стало достаточно, чтобы видеть дорогу. Если ходить осторожно, мне можно было не волноваться и прогуляться ночью по лесу. Мы с отцом делали это довольно часто. Я все время смотрела на север, следуя Полярной звезде, и мне казалось, что я создаю волшебный круг, который защитит меня.
После того, как периметр был укреплен, я отправилась искупаться в проливе, чтобы освежиться и успокоить свои раны. Мои синяки из фиолетовых уже превратились в желтые, порезы на руках покрылись корочкой. Выйдя из воды, я снова поднялась на холм, а там стояла возле захоронений и дрожала. Мне казалось, что кто-то наблюдает за мной. Я посмотрела на юго-запад — в том направлении, куда, по мнению пекотов, покинув тела, отправлялись души умерших, — и, как мне показалось, увидела проблеск света.
Я направилась к роднику, чтобы ополоснуться и набрать питьевой воды, и вдруг волоски на затылке встали дыбом. Я почувствовала опасность — у меня проснулась первобытная часть мозга, регистрирующая звуки и запахи, на которые мы обычно не обращаем внимания. Я знала, что за мной следят, и замерла, напряженно прислушиваясь. Даже будучи настороже, я не слышала ничего, кроме обычных ночных звуков: древесные лягушки, попискивающие в болоте, легкий ветерок, колышущий молодую листву.
Я медленно повернулась, гадая, увижу ли Гриффина с ножом или одного из его полицейских с пистолетом в руке? Вместо этого, менее чем в двадцати ярдах от себя я увидела светящиеся желтые глаза, мерцание рыжевато-коричневой шерсти. Горный лев держался зарослей, окаймлявших вечный погост пекотов. Он был тенью, жидким золотом в свете звезд. Я стояла совершенно неподвижно.
— Клэр, никогда не поворачивайся спиной к большой кошке, — сказал как-то мой отец. — Они бесшумные, ты никогда не услышишь, как они приближаются. И как только они решат, что ты — добыча, то сократят расстояние так быстро, что у тебя не будет времени среагировать.
Он говорил мне, чтобы я делала вид, что я больше, храбрее самой кошки, но по какой-то причине в ту ночь в лесу я забыла все, чему учил меня отец — не потому, что запаниковала, а потому, что горный лев стоял внутри круга, который я сделала. Он был частью моего мира, частью магии. Может быть, я все еще и бредила после нападения, но страха не чувствовала.
Я посмотрела в глаза льва, понимая, что он легко может меня одолеть. Он ударит меня своими кривыми когтями, сомкнет клыки вокруг горла или черепа, убьет меня в одно мгновение. Не потому ли я не испытывала страха, что знала, на что способны люди, что сделал мой муж? Привлеченный зельем, этот хищник, должно быть, учуял свой собственный вид; возможно, он искал себе пару, или, может быть, хотел заявить права на свою территорию, сразиться на смерть с другим самцом. Я знала лишь одно — что нахожусь рядом с животным, которое подпитывало мое воображение в течение многих лет.
Он понимал, что я не представляю угрозы. Его взгляд задержался на мне на долгую минуту, потом на две, на три. Мое дыхание было ровным. Я знала, что должна отступить, очень медленно, но не сделала этого. Я моргнула, и в ту же секунду он исчез. Я не слышала его, но почувствовала легкое дуновение ветерка, когда он уходил, и увидела мимолетный отблеск золотого мерцания на юго-западе, на пути духов.
После этой утренней встречи вечером к роднику я не пошла, поскольку знала, что он отправится туда на водопой, и не хотела испытывать судьбу. В хижине не было ни еды, ни запахов, которые могли бы его привлечь. Мне удалось убедить себя, что он — защитник, посланный моим отцом, что он не нападет на меня, но может растерзать любого, кто попытается причинить мне вред. Наверное, я умышленно исказила действительность, но это было гораздо лучше, чем позволить себе признать, что мне угрожает еще большая опасность, чем та, в которой я уже находилась.
Я забралась в спальный мешок, но не могла закрыть глаза. Горный лев напомнил мне о необходимости быть начеку. Мне нужно было придумать план. Силы потихоньку возвращались, и мне предстояло найти помощь. Единственная проблема заключалась в том, что я все еще понятия не имела, кому можно доверять.
Созвездия двигались по небу, проходили часы. Я задремала, затем услышала крики животного, смерть в лесу. Неужели горный лев вышел на охоту? Или мне снился звук собственного голоса, звавшего на помощь четыре дня назад? Или это был сон о будущем, о том, что сделает Гриффин, если найдет меня?
Найти ответы на все эти возникшие вопросы мне не удалось, как и не получилось снова заснуть.
Глава 21
Конор
Конор и Джен Миано решили вместе допросить Дэна Бенсона. Конор все еще размышлял о возможной связи между этими двумя делами. Слово, похожее на «Форд», дважды появлялось в записке от Салли, и Конор пометил себе спросить Дэна, ездит ли семья на таком автомобиле.
Конор вдруг сообразил, что до сих пор не допросил Форда Чейза, который был пасынком Клэр. Если Салли говорила о нем, а не о машине, мог ли Форд быть связующим звеном между ней и Клэр?
Они приехали в больницу Истерли на разных машинах, и Конор последовал за Джен через вращающуюся дверь. Бенсон шел на поправку, и его перевели на другой этаж. Они поговорили с дежурной медсестрой и вошли в его палату. Дэн полулежал в кровати и смотрел ток-шоу по телевизору.
— Мистер Бенсон, — обратилась к нему Джен. — Это детектив Рид.
— Здравствуйте, — поздоровался Бенсон. Его кожа отдавала болезненной желтизной. Он был невысокого роста и мускулистый. Очень короткая стрижка на его каштановых с проседью волосах явно шла ему. Бенсон смотрел на визитеров широко раскрытыми глазами, и Конор подумал, что Дэн выглядел испуганным, словно олень, попавший в свет фар. Над левым глазом у него была наложена марлевая повязка.
— Как ваши дела, мистер Бенсон? — поинтересовался Конор.
— Нормально, — ответил Дэн.
— Вы неважно выглядите. Я знаю, что вы были тяжело ранены.
— Да. Говорят, мне повезло, что металл не задел сердце, — произнес он. — Но это ничто по сравнению с тем, что пережила Гвен. — Он с трудом сглотнул и отвернулся к окну. — И мой Чарли, мой мальчик. Где он?
— Мы не знаем, — мягко ответила Джен.
— Нам очень жаль, что его до сих пор не нашли, — добавил Конор.
Бенсон кивнул, не поднимая взгляда.
— Можете рассказать нам, что произошло в пятницу? — спросил Конор.
— Я уже ей рассказывал, — ответил Бенсон, показав на Джен, и, казалось, смахнул слезы, но его глаза оставались сухими. Он не упомянул о Салли.
— Расскажите нам про тот день, — попросил Конор. — Это был будний день. Почему дети не пошли в школу?
— Мы хотели пораньше начать выходные Дня поминовения, — ответил Бенсон. — Добраться до Блок-Айленда до появления толпы. Быстро покинуть пристань.
— Значит, вы планировали такой ранний отъезд? — спросила Джен. — Или это было спонтанным решением?
