Бо`льшую часть содержимого составляла одежда: джинсы, жилет и рубашка, носки и нижнее белье. Хюльдар ощупал карманы брюк — ничего. Пусто оказалось и в нагрудном кармане рубашки. Он сложил одежду в два мешка и запечатал их.
Ничего интересного не нашлось в бумажнике: банкнота в тысячу крон, кредитная карта, дебетовая карта, новая, неиспользованная лента автобусных билетов и несколько квитанций по кредитке, практически не отличающихся от тех, что носил он сам. Продукты, бензин, фастфуд. Единственная разница заключалась в том, что бумажник Хюльдара был также набит квитанциями из баров Рейкьявика.
После того как бумажник проследовал в пластиковый пакет, на сидение не осталось ничего, кроме новенького мобильного телефона и связки ключей. В телефоне сел аккумулятор. Детектив повертел его в руках. У него было подходящее зарядное устройство, и он мог бы подключить его к автомобильной розетке, но не решился. Криминалисты обнаружат вмешательство, и оправдать такое поведение будет трудно. Так что телефон тоже отправился в пакет для вещественных улик. Кроме ключей, на сидение ничего не осталось.
Ключей на кольце было пять. Один определенно от машины; другой, маленький, мог подходить к висячему замку — возможно, к тому, который был на транспортном контейнере. Остальные три походили на ключи от дома, причем все они были разные. Может быть, от кладовой или рабочего места… В свое время это обязательно выяснится. Прежде чем положить связку на сидение, Хюльдар попытался найти автомобиль мужчины на больничной стоянке, нажав на брелок. Ни звука. Даже когда он вылез и поднес ключ к подбородку, чтобы, используя голову в качестве антенны, удвоить радиус действия, а потом направил его в разные стороны. По-прежнему ничего. Ни писка, ни мигания фар.
На всякий случай Хюльдар прокатился взад-вперед по автостоянке с открытым окном, нажимая на брелок, но либо у прибора села батарейка, либо машина была припаркована вне зоны досягаемости.
Расстроенный, он отправился к Мёрдюру домой. Эртле, должно быть, не терпится узнать новости. И все же что-то не давало покоя, что-то связанное с визитом в больницу. Возможно, это было просто беспокойство из-за необходимости объяснять руководству, как ему случилось проезжать мимо квартиры в Брейдхольте, когда он якобы возвращался из больницы в полицейский участок. Оставалось только надеяться, что этот вопрос никогда не встанет или все обрадуются успеху и будут готовы упустить из виду эту незначительную деталь.
Найти свободное парковочное место возле многоквартирного дома почти невозможно, но в конце концов удалось втиснуться между двумя машинами.
Квартира находилась на первом этаже. Один из ключей подошел к двери в подъезд, другой — к самой квартире. Входная дверь была необычно широкой, намного шире, чем у соседей по площадке, — видимо, из-за того, что жена Мёрдюра болела и была прикована к инвалидному креслу.
Хюльдар повернул ключ в замке, толкнул дверь, пошарил по стене и включил свет. Резиновые перчатки он так и не снял, и руки были потные и липкие. Просунув голову в дверь, осторожно принюхался, но, к своему огромному облегчению, уловил только запах затхлости, составленный из бесчисленных неопределимых элементов. Он готовился к гораздо худшему.
Вместо того чтобы закрыть дверь и вернуться в участок, Хюльдар решил, что теперь, когда он проделал такой путь, жилье стоит осмотреть. Он разулся и, стараясь ни к чему не прикасаться, осторожно прошел по квартире, оказавшейся самой что ни есть заурядной. Мебель из темного дерева, бархатная обивка. Как в доме его бабушки и дедушки.
Не устояв перед искушением, Хюльдар вышел на огороженный настил, чтобы своими глазами увидеть те несколько квадратных метров, которые в течение двух десятилетий служили Лёйвхильдюр единственным выходом во внешний мир. Прогулочный двор в тюрьме и тот был больше. Детектив вернулся в квартиру и продолжил осмотр спальни, гостиной и примыкающей к ней столовой, но не нашел ничего интересного.
Пока не открыл дверь в комнату Лёйвхильдюр.
Он достал телефон и позвонил Эртле. Придется ей еще раз попытаться получить ордер на обыск. Время терять нельзя. Никогда в жизни Хюльдар не видел столько улик в одном месте. Настоящий шведский стол.
Но, как говорил собственный горький опыт, в тех редких случаях, когда полиция находила такой шведский стол с уликами, почти всегда оказывалось, что он подготовлен специально.
Однако не улики заставили его оцепенеть, а окно спальни. Немой, но красноречивый свидетель выбора между страданием и одиночеством, с одной стороны, и вызовом миру — с другой, сделанного Лёйвхильдюр в ее уродстве.
Оно было закрашено черной краской.
Глава 37
Хюльдар был не единственным, кто явился на работу растрепанным и чей организм отчаянно требовал кофеина. Поспать удалось всего лишь четыре часа, вдобавок к тем тридцати минутам, которые потребовались, чтобы уснуть. Обычно он отрубался без проблем, но прошлой ночью крутился и ворочался на своей двуспальной кровати, стараясь выбросить из головы и расследование, и найденные улики. Не помогла даже попытка переключиться и направить мысли на ожидаемое свидание с Фрейей.
— Тебя босс ищет. — Молодость помогала Гвюдлёйгюру лучше переносить недосып. Домой они ушли примерно в одно время, вскоре после того как в участок доставили вещи из квартиры Мёрдюра.
Получение ордера на обыск затянулось, и Хюльдар, ожидавший прибытия коллег, использовал возникшую паузу для изучения всего, что можно, не трогая при этом драгоценные находки. В конце концов он устал и вышел к патрульной машине покурить, зная, что может получить выговор. Впрочем, это нарушение не шло ни в какое сравнение с тем неопровержимым фактом, что он проник в квартиру без разрешения. Прошлой ночью все были опьянены адреналином, чтобы думать о чем-то еще, кроме составления описи и изучения вещественных доказательств, но в течение дня, несомненно, наступит протрезвление. И вот тогда его вытащат и поставят перед высоким начальством или даже юридическим советником департамента. Чтоб их всех… Придется терпеть, молча слушать, принимать виноватый вид, думая при этом о вечере с Фрейей. Этому трюку Хюльдар научился еще в детстве и применял его каждый раз, когда попадал в неприятности.
Он сел и включил компьютер, даже не спросив у Гвюдлёйгюра, где Эртла, — надо будет, придет и найдет.
— Где улики? Всё еще у криминалистов?
Молодой детектив выглянул из-за монитора.
— Часть у них. Обработано немного, но почти все скопировано. Эртла приказала повесить фотографии в оперативной. Стоит взглянуть.
— Нет уж, спасибо. — Хюльдар уже видел почти всё. Невнятные бормотания, оправдания безумца, замышляющего убивать подростков, третирующих других детей, и это все с определенно выраженной целью покончить с проблемой раз и навсегда. И одновременно отомстить миру за сломанную жизнь дочери, пострадавшей от школьной травли. Полнейшее умопомешательство. Ни в одной из разбросанных по полу распечаток не нашлось и малейшего намека на признание вины за то, что девочка смогла завладеть оружием. При этом было ясно, что оно принадлежало ему, что он входил в состав руководства стрелковым клубом и подал в отставку вскоре после несчастного случая. Куда как легче возложить ответственность на других. Легче и, конечно, не так болезненно.
