На секунду Крошка прирос к полу. Сколько лет он работал, но ни разу не видел, чтобы при виде сорок пятого кто-нибудь не наложил в штаны. И сейчас, можно не сомневаться, было бы то же самое, если бы Джейк хоть на секунду заткнулся.
В этот момент стоявший у стола парень бросился на него. Крошка спустил курок, но пуля попала в потолок. На них посыпалась дешевая штукатурка, и, пользуясь этим, парень схватил его за грудки.
Точнее, попытался. Крошка весил триста фунтов, и большая часть приходилась на мускулатуру.
Парень несколько раз ударил его в грудь.
Крошка лишь улыбнулся.
А потом изо всех сил врезал ему в челюсть так, что противник пролетел почти через всю комнату, врезался в стол и рухнул на пол, где и остался лежать.
Повернувшись, Крошка увидел, что другой парень завладел сорок пятым и наставил его на Джейка – правда, с безопасного расстояния, так что Джейку оставалось лишь вытирать струящийся по лицу пот. Он сидел на кровати рядом с дверью.
Проклятье.
Стриженый положил меч на кровать и обеими ладонями обхватил рукоятку сорок пятого.
Направив на него пистолет, Крошка придал голосу максимально угрожающую интонацию.
– Ствол на пол!
– Сначала ты, Чарли Хан. Одно движение, и я твоему приятелю башку продырявлю.
Крошка пожал плечами.
– Валяй. Наконец-то он замолчит.
– Эй, ты что! – вскинулся Джейк. – Какого дьявола, Крошка? Ты что, не можешь…
Крошка опустил ствол и четырежды выстрелил Джейку в грудь. Босса будет легко убедить, что это дело рук этих парней. А что ему останется? Баллистику, что ли, проверять возьмется?
Но он услышал не четыре, а пять выстрелов, и его отбросило назад. Плечо пронзила острая боль.
Крошка убил Джейка, а этот малый попал в него.
Это по-настоящему разозлило Крошку.
Он вскинул «кимбер», но выстрелить не успел, и что-то ударило его в голову.
Прижав руку ко лбу, он почувствовал, что глаза заливает кровь. Видно стало плохо, но Крошка все же заметил, что длинноволосый с трудом поднимается на ноги. Чем именно он в него швырнул, Крошка не понял, но болело сильно.
Парень одним прыжком пересек комнату, схватил Крошку за руку и рванул вниз. На сей раз было не так больно, однако Крошка инстинктивно разжал ладонь, и сорок пятый упал на пол.
Действуя свободной рукой, Крошка снова нанес противнику удар в челюсть. Рука сразу заныла – пуля-то угодила именно в нее.
Парень не удержался на ногах, упал, но и Крошка опустился на стоящую рядом с дверью кровать. Сознания он не потерял, но двигаться было трудно.
– Вставай и не пытайся поднять пистолет, – скомандовал один из братьев, тот, что держал сорок пятый.
Но Крошка даже не видел, куда «кимбер» упал, и к тому же ему пришло в голову кое-что другое.
Запустив пальцы в отверстие между матрасом и пружинами, он оторвал матрас от кровати и швырнул его в парня с оружием. И одновременно с трудом поднялся на ноги.
В тот же момент прогремел выстрел, и пуля пробила в матрасе дыру.
– Дин! – вскрикнул тот, другой.
Крошка перешагнул через труп Джейка и схватил лежавший на другой кровати меч. Более рослый из братьев тоже кинулся за ним, но Крошка ударил его эфесом точно так же, как Дин раньше ударил Джейка.
Сначала Крошка собирался расправиться с обоими братьями, но потом передумал. Приказа на этот счет он не получал, велено было только стрелять на поражение, если в этом возникнет нужда. К тому же сейчас кровь заливала глаза, левая рука отказывалась повиноваться и чертовски болела, а то, что надо, он получил.
И самое лучшее сейчас – удалиться зализывать раны.
Плохо, конечно, что приходится бросать свой верный сорок пятый, – после дела от оружия принято избавляться. Но вряд ли эти двое заявятся к копам.
Оставив их сражаться с матрасом, Крошка выскользнул из комнаты.
В первый момент Дин совершенно не понял, что за два типа ворвались к ним в номер, но стоило им потребовать меч, как он сообразил, что это люди Альберта Чао. Особенно тот, что без шеи и ростом с каланчу. На нем только что не было написано: «Выколачиваю деньги».
Да, но как, черт возьми, они нас отыскали?
Впрочем, это все потом, а сейчас надо подумать, как выбраться из этой передряги.
К счастью, бандит ростом поменьше настолько увлекся собственными речами, что совершенно не замечал того, что происходит. Один из первых уроков, которые преподал отец, когда они с Сэмом стали достаточно взрослыми, был о том, как защищаться против вооруженного противника.
– Лучше всего, – наставлял их Джон, – если он или они подойдут совсем близко. На расстоянии они опасны, ведь вы ничего с ними не можете сделать. Но если приблизятся, нужно схватиться за ствол. Даже если выстрелят, вы собьете прицел. Боль будет страшная, но зато больше стрелять он не сможет.
Дин и Сэмом повторяли это упражнение тысячи раз, и с отцом, и сами по себе, так что, когда коротышка ткнул пистолетом в лицо Дину, тот даже ощутил нечто близкое к благодарности.
Через три секунды он уже сам держал его на мушке.
Чего Дин не ожидал, так это того, что малый, у которого явно проблемы со щитовидной железой, застрелит своего приятеля. Но пока тот стрелял, Дим сам в него выстрелил.
Но на него это, кажется, не произвело сильного впечатления, во всяком случае, не успел Дин опомниться, как уже жевал матрас.
А бандит скрылся, прихватив с собой меч.
Сукин сын.
Засунув за пояс сорок пятый и прикрыв его не заправленной в брюки фланелевой рубахой, Дин бросился следом за ним. Если кому-нибудь придет в голову вызвать копов, времени у него будет немного, а меч вернуть надо во что бы то ни стало.
Когда Дин выскочил на улицу, здоровяк уже садился в машину, припаркованную рядом с гидрантом. «Импала» стояла в квартале оттуда, а бегом его никак не догнать.
Палить посреди улицы тоже нельзя.
Вернувшись в гостиницу, он застал в холле Сэма, но тот шел не навстречу ему, а в противоположном направлении, к их номеру, и в руках у него было ведерко со льдом.
Приглядевшись, Дин увидел, что лицо у брата багровое.
– Черт, эта обезьяна, кажется, прилично тебя отделала.
Сэм молча кивнул, вошел в номер, сразу уже завернул лед в полотенце, осторожно прижал к щеке и поморщился.
– Ой.
– Насчет тебя не знаю, но меня эти гады обозвали «гангстером».
Сэм снова кивнул, а когда заговорил, в его голосе звучала тревога.
– Похоже, Чао ждал нашего появления – или, по крайней мере, ждал, что появится меч. Видимо, не такой уж он олух, каким показался отцу.
