Ангелы требовали, чтобы архангел Михаил вселился в тело Дина, а демоны выбрали Сэма вместилищем Люцифера. Братьям было сказано, что это неизбежно, что им следует просто примириться с судьбой. Винчестеры категорически отвергли это заманчивое предложение. Как победить в этой битве, они понятия не имели, но были уверены, что найдут какой-нибудь выход. Или же падут в сражении.
Но все по порядку.
– Ну что, полковник Сандерс, – сказал Дин, нарушив тишину и заставив всех в зале вздрогнуть от неожиданности, – поднимай или уже хватит?
Белая Борода тяжело вздохнул.
– Похоже, выбора у меня нет. – Он сдвинул на середину стола оставшиеся у него фишки. – Сотня.
Дин добавил две по пятьдесят.
– Вскрываемся.
Довольно усмехаясь, Борода положил рядом с тремя тузами закрытую карту и перевернул ее – это оказался туз червей.
– Каре.
Сделав долгий выдох, Дин сначала перевернул шестерку червей. За ней четверку той же масти.
Решив, что у Дина всего две пары – шестерки и четверки, Белая Борода потянулся за фишками.
И тут Дин перевернул третью карту: пятерку червей.
Двойка, тройка, четверка, пятерка и шестерка червей – у него был флэш, единственная комбинация, бьющая четверку тузов.
Дин жмурился, как кот, только что сожравший канарейку.
– О черт, только не это! – простонал Белая Борода.
Трое мужчин, сидевших за спиной Дина, засмеялись – бармен, он же крупье, и еще двое игроков, проигравших все, что у них было, но оставшихся посмотреть, как идут дела у других.
Бармен мог позволить себе смеяться – сотня с каждого взноса шла ему в карман в качестве платы за аренду зала.
После того как Дин вернет долг Бобби, у него останется три тысячи долларов. Кстати, может, Бобби даже откажется брать у него обратно те шестьсот баксов. Или не откажется. В последнее время он не проявляет особой склонности к благотворительности. Это можно понять, учитывая, что передвигаться ему приходится в инвалидной коляске.
– Приятно было пообщаться с вами, господа, – сказал Дин, отодвигая стул. Он перегнулся через стол, чтобы забрать выигрыш и свой мобильный телефон.
Белая Борода насупился и тяжело откинулся на спинку стула.
– Тебе-то, конечно, приятно, малыш, – пробурчал он.
Бармен, посмеиваясь, отсчитывал деньги.
– Не обращай внимания на Хэла, сынок, – сказал он. – Просто он не привык проигрывать.
– Ничего удивительного, – ответил Дин так, чтобы все слышали. – Он хорош. – И снова расплылся в улыбке. – Но я лучше.
Два других игрока закатили глаза.
– Заходи, когда в следующий раз будешь в городе, – сказал один из них. – Полагаю, что выражу общее мнение, сказав: мы хотели бы отыграться.
– Понятное дело, – весело отозвался Дин и зашагал к выходу, не обращая внимания на сердитые взгляды, которые бросал на него Хэл сквозь клубы сигарного дыма.
Открыв дверь, Дин поморщился – луч поднимающегося над горизонтом солнца ударил ему в глаза. Ему-то казалось, что до рассвета еще как минимум час.
Дойдя до стоянки, он сунул руку в карман кожаной куртки и вытащил мобильник. Его ожидали два голосовых сообщения, и он поднес телефон к уху.
Одно («Привет, как делишки?») от Эллен Харвелл, донимавшей Винчестеров звонками с тех самых пор, как случилась та заварушка на Ривер-Пасс.
Другое от Сэма – о том, что тип, с которым они столкнулись в Ист-Брэди, в Пенсильвании, и сочли эту встречу дурным предзнаменованием, оказался просто полоумным стариком, помешанным на поджогах.
Дин дослушал сообщения, уже оказавшись рядом с «Импалой», стоявшей между «Субару» и пикапом. Отключив мобильник, он сел за руль, вставил ключ в замок зажигания, посмотрел в зеркало заднего вида…
…и чуть на месте не подпрыгнул, увидев на пассажирском месте заросшее щетиной лицо Кастиила и его пустые глаза.
– Привет, Дин.
– Какого дьявола, Кас?!
– Сэм и Бобби сказали, что ты здесь. Бобби не хочет, чтобы я оставался у него дома.
Выезжая со стоянки, Дин обернулся через плечо.
– Кас, сколько раз можно напоминать, что у каждого из нас есть личное пространство, а?
Но, несмотря на мгновенно охватившее его чувство паники, Дин сразу понял, что просто не способен злиться на Кастиила – ангела, решившего, что его собратья не должным образом исполняют желания Бога, и восставшего против них.
Ангелам это не понравилось, и они убили его, но затем по каким-то неясным причинам он воскрес. Кас считал, что этого пожелал Бог; ангелы, напротив, решили, что это дело рук Люцифера, пытающегося сеять семена раздора в рядах небесного воинства.
Дину на все это было решительно плевать – ему просто хотелось, чтобы и ангелы, и демоны оставили его в покое.
Кас стал другом и союзником Винчестеров, и хотя некоторые свои способности он утратил (например, способность исцелять), ангельской силы у него осталось вполне достаточно, чтобы помогать Сэму и Дину.
– Нужно, чтобы вы с Сэмом съездили в Сан-Франциско, – сказал Кастиил, так и не ответив на вопрос Дина, сворачивавшего в переулок, где находился бар. – Сердце Дракона снова поднял голову.
– Ладно. – Дин выехал на пустую дорогу. – А что это, собственно, значит? В Сан-Франциско что, завелся какой-то дракон?
– Нет. Но туда возвращается дух, который демоны могут использовать в войне с ангелами. Кое-кто уже умер.
– Ясно. – Не много же удалось узнать.
– Понимаю, путь неблизкий. Но это важно.
– Сначала мне надо поговорить с Бобби и Сэмом.
– Сэм уже знает, он всю ночь занимался этим делом.
– Смотри-ка, ты даешь нам возможность выбора. Здорово! – огрызнулся Дин и, вцепившись в руль, еще раз шумно выдохнул. – Ладно, ладно, вот только заправлю «Импалу», и выезжаем…
– Я могу просто перенести вас туда, – предложил Кастиил.
– Нет! – решительно возразил Дин.
– Отсюда до Сан-Франциско полторы тысячи миль. Туда не меньше суток ехать…
– Я же говорил тебе, Кас, когда ты проделываешь такие штучки, меня просто наизнанку выворачивает. – При одной только мысли об этом Дина затошнило. – Нет, я пас.
Кастиил покачал головой.
– Ну, как скажешь. Сэм сейчас изучает два предыдущих появления Сердца Дракона.
Дин свернул направо. Впереди показалась автомобильная свалка Бобби Сингера. «Бобби не обрадуется, увидев Каса», – мрачно подумал он. И, словно прочитав его мысли, Кастиил слегка поежился.
– Что-то не так, Кас?
– Бобби не любит, когда я захожу к нему. Он все еще… сердится, что я не смог его вылечить. По-моему, ему неприятно меня видеть.
