Его самостоятельные работы в основном относятся к миру его романа «Обитель драконов», вышедшего в 2004 году. Кит Р. А. ДеКандидо также занимается музыкой, играет на ударных в пародийной группе «Рыцари Буги». Он большой поклонник классического рока (Дин Винчестер одобрил бы список его любимых песен в iTunes), а еще он обладатель черного пояса по карате кенши-кай и фанат бейсбольного клуба «Нью-Йорк Янкиз». Узнать меньше о писателе можно, заглянув на его официальный сайт DeCandido.net, почитав его утомительные словоизлияния в живом журнале kradical.livejournal.com или написав ему на электронную почту keith@decandido.net.
Неблагое дело
На поле доблести навечно затих разбитый лагерь, и славы караул обходит мертвых бивуаки.
[35]
– Мемориальная доска в Геттисберге
Глава 1
Бошан был готов умереть.
Он стоял на вершине холма, и смотрел вниз с широкого, поросшего травой склона, спускавшегося к речушке, неподвижно замершей в этот жаркий полдень. В кронах виргинских дубов замерли птицы, даже ветер стих, и долина погрузилась в напряженное молчание. Казалось, весь мир затаил дыхание.
А потом он увидел их – солдат в синих мундирах, цепочкой пробиравшихся вдоль каменистого вала на другом берегу реки. Даже издалека Бошан мог разглядеть мушкеты и поблескивающие на солнце пуговицы.
Спустя мгновение солдаты ринулись в атаку.
Бошан не раздумывал. Что есть мочи он помчался вниз по склону, к зарослям высокой травы на берегу. Он бежал, не разбирая дороги; перед глазами все скакало и прыгало. Впереди маячили камыши, сквозь них мерцала осколками стекла мутная вода. Из-под сапог, как брызги, врассыпную разлетались кузнечики и букашки. Он не чувствовал под собой ног – они двигались сами по себе, тяжело и часто молотили по неровной земле, жадно заглатывая пространство.
Позади раздался дикий рев – его люди перевалили через вершину холма и ринулись следом за ним.
Там, внизу, юнионисты
[36] вскинули ружья и открыли огонь с другого берега. Выстрелы трещали так, словно в библиотеке кто-то ронял тяжелые книги на пол.
Бошан не успел и глазом моргнуть, как оказался в самой гуще боя.
Его люди отстреливались на бегу, останавливаясь, только чтобы перезарядить оружие или, словив пулю, повалиться на землю с застрявшим в горле криком. Теперь кричали все, сотрясая воздух боевым кличем конфедератов
[37] и предсмертными воплями.
Не всякий смог бы отличить одно от другого.
Сделав последний рывок, Бошан, задыхаясь и пошатываясь, замедлил бег, перешел на быстрый шаг и, наконец, остановился посреди поляны. Его люди вели открытый бой с противником на обоих берегах, и повсюду, сколько хватало глаз, кипела рукопашная. Мимо него пробежал солдат и рухнул на землю, хватаясь за грудь.
Бошан сморгнул заливающий глаза пот и впился взглядом в одного из снайперов юнионистов, засевшего за каменной грядой метрах в двадцати.
На него накатило внезапное спокойствие. Время как будто замерло. Бошан остро и почти мучительно ощущал запахи пыли и пороха, кипарисов и гниловатой речной воды, дыма и пота, лошадей и свежей крови, отдающей ржавчиной. Все остальное – боевые приказы, город, который они поклялись защищать, человеческие жизни – перестало существовать.
Даже звуки боя становились все невнятней, пока их и вовсе не заглушил стук его сердца.
Снайпер оказался деревенским парнем, немногим старше самого Бошана. Бошан разглядел направленный на него мушкет янки – такой же, как у него, «Спрингфилд» 58-го калибра. Стрелок немного расслабился, и уверенность разлилась по его лицу, когда он прицелился. С такого расстояния промазать было почти невозможно.
Прозвучал сухой выстрел, и что-то полыхнуло в горячем воздухе. Бошан увидел взметнувшееся облачко дыма.
Улыбаясь, он просто ждал…
И ничего не почувствовал.
Снайпер моргнул, уверенный, что попал в цель. Бошан, все еще улыбаясь, потянулся к штыку. Сверкнул наточенный клинок, и Бошан залюбовался игрой света на заостренном боевом конце.
Сделай это. Сделай сейчас.
Он аккуратно провел острием по запястью, надрезая кожу: кровь закапала на мушкет, стекая по стволу. А потом Бошан прицелился в янки, вдохнул и медленно выдохнул, одновременно нажимая на спусковой крючок.
Отдачей сильно толкнуло в плечо, и голова синемундирника исчезла в облаке крови и осколков черепа, а тело разлетелось в клочья.
Бошан перевел дух.
Время очнулось и снова побежало вперед. Вернулись звуки дня. Вокруг кричали – его люди, люди неприятеля, все люди в этом безумном, захлебывающемся кровью мире. Когда 32-е подразделение его полка всей своей мощью обрушилось на укрепления северян, Бошан испытал пьянящий восторг, голова на миг закружилась.
Он поднял руку, заслоняясь от слепящего солнца. Там, впереди, над городом Мишнс-Ридж, еще развевался флаг конфедератов. При виде стяга, гордо реющего в бескрайнем синем небе, у него перехватило горло. Он снова вскинул мушкет, но не стал его перезаряжать.
Вместо этого он направил ствол вверх. Откуда-то слева на него таращился, раскрыв рот, один из его солдат, рядовой по имени Гэмбл.
– Что… – Гэмбл пытался отдышаться. – Что случилось?
Бошан лишь усмехнулся в ответ. Он чувствовал, как дрожит воздух, будто оживая от прикосновения к его коже. Мистическое величие происходящего будоражило его, адреналином бежало по нервам.
– Я прикончил его.
– Ты его убил?
– Так точно, – ответил Бошан, продолжая улыбаться.
– Но как?
– Очень просто. – Бошан повернул окровавленный ствол мушкета, направляя штык в изумленное лицо рядового, и резким движением вонзил клинок в правый глаз Гэмбла.
Рядовой испустил крик, но уже не воинственный клич, а протяжный вой боли и ужаса.
