Вскоре они снова оказались за городом, но пейзаж изменился. Кругом тянулись бескрайние поля, расчищенные то ли огнем, то ли застройщиками; зеленела идеально ухоженная трава. Сэм разглядел памятники и пушки на вершине ближайшего холма, а забитая машинами стоянка у его подножия была не меньше, чем сам город, который они оставили позади. У правой обочины стоял большой коричневый щит с яркой белой надписью.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК.
РАСКОПКИ ЗАПРЕЩЕНЫ
– Кажется, это здесь. – Дин заехал на парковку, с трудом пробираясь между рядами, и отыскал свободное место возле целого ряда «Харлеев». На всех мотоциклах развевались флаги конфедератов. – Ты готов?
Сэм кивнул и вышел из машины.
– В газетах пишут, что стрелка звали Дэйв Уолвертон. Он работал официантом в какой-то забегаловке в аэропорту Атланты. Сюда приехал на выходные, развлекаться.
– Похоже, не он один, – сказал Дин, указывая на стоянку.
Когда они поднялись на возвышенность, Сэм посмотрел на запад, и Дин заметил мелькнувшее на лице брата изумление. Над зрительскими трибунами поднимался склон холма, уходивший куда-то вдаль – не только в пространстве, но и во времени. Две армии в синих и серых мундирах разбили лагерь по обе стороны реки. Все пространство, видимое глазу, занимали палатки, повозки, лошади, костры и пушки, флаги и всякий скарб.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Сэм.
Дин покачал головой.
– Такая Гражданская война мне не нужна.
Они пробрались сквозь толпу зрителей, мимо биотуалетов, к которым выстроились длинные очереди. Публика была разношерстной: расслабленные отдыхающие в шортах и футболках с Кид Роком
[43] и тут же – реконструкторы в костюмах, покрытых пылью веков.
Дальше тянулись лагеря. Солдаты слонялись вокруг палаток, разглядывая оружие и форму товарищей. Тут же прогуливались женщины и дети в исторических костюмах; повсюду звучали разговоры, каких Дин не слышал с тех пор, как затащил Сэма на тематический ужин в ресторан, стилизованный под Средневековье.
Откуда-то сверху доносились сигналы горнов и канонада.
– Слышишь?
– Это оттуда, – сказал Сэм, указывая на громкоговорители, установленные на холме. – На сайте сказано, что они транслируют аутентичные звуки боя.
– Похоже, – сказал Дин, – но где же фаннел-кейк
[44]?
– Это не карнавал, Дин.
– Да ладно. История только тогда правдоподобна, когда ее можно попробовать на вкус.
Сэм лишь покачал головой, не сбавляя шаг.
– По последним сведениям, Уолвертон был приписан к 32-му подразделению.
Они продвигались по склону холма, выискивая в этом хаосе хоть какой-то знак, указывающий местонахождение боевой группы Уолвертона. Дин поймал себя на мысли, что это сборище, претендующее на аутентичность, страдает одним изъяном, характерным для реконструкции исторических событий: здесь, на земле, оно выглядело полнейшим сумбуром. Возможно, сверху картина казалась бы куда более впечатляющей, но…
Его вдруг резко толкнули в бок.
– Эй, – рявкнул кто-то. – Смотри, куда прешь, дебил!
Злобная реплика исходила от здоровенного детины в форме юниониста. Судя по его разгоряченной физиономии, он уже перебрал фаннел-кейков или чем там еще угощали на биваке.
Дин ощетинился.
– Что ты сказал? – Он все-таки сумел удержаться на ногах.
– Спокойно, – осадил брата Сэм и взглянул на солдата. – Мы ищем 32-е подразделение. Может, подскажешь, где это?
– Дальше, – буркнул детина, недобро глядя на Дина. – Еще пять-шесть палаток.
– Спасибо, – поблагодарил Сэм и подтолкнул Дина в нужном направлении.
– Дебил! – усмехнулся Дин. – Думаешь, так выражались в Гражданскую войну?
Сэм улыбнулся.
– Что-то я сомневаюсь.
Они шагали дальше, мимо костров, палаток и повозок. Сэм услышал лязг металла и, обернувшись, увидел мускулистого кузнеца у наковальни. Тут же стоял горн с горячими углями. Кузнец ковал подковы, и толпа зевак, открыв рот, смотрела, как из-под молота во все стороны сыплются искры.
Вдоль полосы деревьев тянулись рельсы, уходящие к ангару, а слева соорудили загон для лошадей. Лошади высовывали морды из-за деревянных перегородок, и дети с восторгом кормили их яблоками и морковью.
Побродив еще минут десять, братья наткнулись на дюжину солдат в форме конфедератов, устроившихся под потрепанным навесом. На боковой стороне палатки было написано: «Подразделение 32 – Команчи».
Ветер как раз сменил направление, и Дин уловил кисловатый запах пота и немытых волос, смешанный с едким аммиачным душком, обычным для вытрезвителей и домов престарелых.
«Ребята, пожалуй, чересчур серьезно относятся к исторической правде», – промелькнуло у него в голове. Взглянув на брата, он догадался, что Сэм думает о том же.
Они подошли ближе и остановились у шеста, поддерживающего навес.
– Здорово, парни, – сказал Дин.
Конфедераты посмотрели на него отсутствующими, как у манекенов, взглядами. Двое продолжали чистить мушкеты, а третий сидел на корточках под палящим солнцем, обливая лицо и шею водой из фляги.
Двое других и вовсе заслонились от Сэма и Дина пергаментной картой местности, которую держали в руках.
– Я – федеральный агент Таунс, – не сдавался Дин. – А это мой напарник – агент Ван Зандт. Парни, вы ведь сражались вместе с Дэйвом Уолвертоном, верно?
– Так точно. – Взвалив на плечо ружье, к ним подскочил долговязый парень с густой копной неухоженных рыжих волос, жестких, как мочалка «Брилло»
[45], и куцей порослью на подбородке, сбегающей вниз по шее и лишь подчеркивающей сильно выступающий кадык.
– Ты был там вчера? – спросил Дин.
Парень кивнул, и выражение его лица подсказывало, что вспоминать ему об этом не хочется.
– Да, во время атаки я шел прямо за ним… был шагах в десяти от него. – Он посмотрел куда-то вдаль.
– Так ты видел, что произошло?
– Да, видел. – Он снова повернулся к Дину и обвел рукой остальных. – Мы все видели.
– И уже говорили с шерифом. – Вперед выступил другой солдат с мушкетом. – Нам больше нечего добавить.
