Дэниелс вздохнула.
– Похоже, вы меня не услышали. Мы имеем дело с налоговыми инспекторами и айтишниками, которые добровольно напяливают на себя колючую шерстяную форму и подбитые гвоздями сапоги и совершают многокилометровые марш-броски в тридцатиградусную жару. Такие у них представления о досуге. Неустойчивая психика – это еще мягко сказано. Они на всю голову больные. Но оружие у всех не боевое. Мне плевать, если кто-то из них считает себя призраком Ли Харви Освальда
[53], но ты никого не сможешь убить, стреляя холостыми.
– Не хотите ли вы сказать… – начал Дин и осекся, запутавшись.
– Я хочу сказать, что, если исключить существование дыры во времени, где копии вдруг были заменены настоящим боевым оружием, тем, что было вчера у Дэйва Уолвертона, совершить что-либо подобное невозможно.
Она выдвинула ящик, достала папку и небрежно бросила на стол. Из папки выпало несколько фотографий с места преступления. Сэм потянулся к снимкам, на которых увидел труп солдата в форме юниониста.
Он передал Дину фотографию: большую часть головы чуть выше шеи просто снесло, осталось лишь кровавое месиво. В цвете все это выглядело так, будто на траву опрокинули какое-то неряшливое итальянское блюдо.
На следующей фотографии был крупным планом запечатлен другой реконструктор с выколотым глазом. Запекшаяся кровь придавала его лицу сходство с театральной маской.
– Уолвертон ударил его штыком. – Дэниелс кивнула на тумбочку слева от стола. – Таким же.
Дин взял штык с тумбочки, повертел в руках, проверил, насколько он острый.
– Таким и хлеба не нарежешь.
– Да неужели? – Глаза Дэниелс, ярко-зеленые и цепкие, заметались между ними. Шериф полезла в стол, достала жевательную резинку и, развернув, сунула в рот, а обертку скомкала и бросила в пепельницу.
– Послушайте, – сказала она, – я знаю, что вы не местные. И вот что я вам предлагаю. Зайдите в Историческое общество, посмотрите старые фотографии, побывайте на поле сражения, поговорите с реконструкторами…
– Уже сделали, – перебил ее Дин.
– Тем лучше. – Она вытащила изо рта жвачку, посмотрела на нее, как на личного врага, и скатала в шарик, который тут же полетел в пепельницу. – Значит, мы все выяснили. Так что займитесь своими делами, а мне позвольте вернуться к моей работе. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы по делу, обращайтесь. Идет?
С этими словами она вернулась к бумагам, разложенным на столе, ясно давая понять, что разговор окончен.
– Как хорошо вы сказали, – подал голос Дин. – Вопросы по делу…
Сэм оживился.
– У меня как раз есть один.
Шериф подняла голову и устремила на него взгляд из бездонных глубин равнодушия.
– Слушаю?
– Уолвертон нанес себе смертельный удар своим же штыком, верно?
– Да.
– Тогда что это за следы у него на шее? – спросил он.
– Где?
– Вот здесь. – Сэм постучал пальцем по фотографии, указывая на горло Уолвертона, где краснела пара похожих на ожоги отметин. – Похоже на синяки, видите?
– Спросите у коронера.
– А вы сами ничего странного не заметили?
– Странного? – Шериф выгнула бровь. – Вы что, шутите? – Но от Дина не ускользнуло, что на вопрос она не ответила.
– Возможно, нам действительно стоит поговорить с коронером, – сказал он.
– Удачи. Его офис в двух кварталах отсюда. – Она взглянула на часы. – Уже довольно поздно, но я позвоню ему и предупрежу о том, что вы придете.
– Синяки. – Дин все еще смотрел на фотографию. – Как будто его душили или что-то в этом роде. Верно, Сэм?
Не получив ответа, он повернулся к брату, ожидая услышать подтверждение его догадки или хотя бы увидеть, что он кивает.
– Сэм?
Но его брата как будто подменили.
Сэм Винчестер молчал, будто воды в рот набрал.
Глава 6
– Ладно, – сказал Дин, когда они вышли от шерифа и направились к офису коронера. – Не хочешь сказать мне, что все это значит?
– Сам не понимаю.
– Звучит убедительно.
– Я увидел эти следы на шее Уолвертона, и как будто… что-то всплыло в памяти. – Сэм остановился и посмотрел на Дина. – Из того сна. Но я никак не вспомню, что это было.
– Ты ведь ничего не скрываешь от меня, Сэмми?
Сэм покачал головой.
– Потому что сам знаешь, это бесполезно.
– Знаю, – сказал Сэм. – Просто… мне кажется, будто все, что происходило во сне, вылетело из головы.
– Что ж, может, осмотр трупа освежит твою память.
* * *
Офис судебной экспертизы округа Мишнс-Ридж находился за стальной дверью в задней части длинного муниципального здания из темного кирпича недалеко от главной улицы.
Дин и Сэм прошли мимо мусорного бака и одинокой машины у входа – неприметного бежевого седана с госномерами. Двор был усыпан старыми лотерейными билетами и окурками, как будто кто-то долго топтался здесь, наблюдая, как удача покидает его.
Дин подергал дверь.
– Заперто. – Он нажал кнопку звонка и, не дождавшись ответа, постучал в армированное окно. – Свет не горит. Разве красотка-шериф не обещала предупредить коронера о нашем визите?
– Может, он уже домой ушел, – предположил Сэм.
– Или же никто не хочет разговаривать с двумя янки, которые задают неудобные вопросы. – Дин отступил, рассматривая кодовый замок на двери. – Должен признаться, Сэмми, я что-то совсем не чувствую тут знаменитого южного гостеприимства.
– Не ты ли говорил: «Обожаю Юг»? – Сэм оглянулся в ту сторону, откуда они пришли. – Как насчет Исторического общества?
– А что с ним?
– Может, попытать счастья там, пока и они не закрылись?
Дин нахмурился.
– Ты не хочешь увидеть тело?
– Но дверь-то заперта.
– Как и в хранилище казино «Белладжио», но это не остановило одиннадцать друзей Оушена
[54].
Сэм выразительно посмотрел на брата.
– Я просто пытаюсь с максимальной пользой потратить то время, что у нас есть.
– Так ты не боишься увидеть эти следы на шее Уолвертона?
– Я? Боюсь?
– Да, как в том ночном кошмаре? – Дин внимательно смотрел на него.
